- Неважно, дерево это или нет, тень есть
тень."
Он повернул голову и посмотрел вниз, туда где тек ручей. Прохладная,
чистая, бурлящая вода могла спасти ему жизнь, но он не мог дотянуться до
нее. Ручеек был полон снежных хлопьев, настолько крупных, что двадцать из
них заполнили бы его ладонь.
У каждой снежинки были маленькие прозрачные ножки, заканчивающиеся
плоскими подушечками. К их спинкам были прикреплены согнутые крылья
размером каждое с ноготь большого пальца. На каждой спинке находилось по
одному крылу. Снежинки собирались в тех местах, где вода была спокойной.
Когда всходило солнце, они делали все, чтобы получить как можно больше его
света, толпились и отпихивали друг друга, стараясь занять лучшее место.
Каждое крылышко-фоторецептор было окрашено в свой цвет: красный, голубой,
темно-фиолетовый или изумрудно-зеленый. На каждой голове находилось по
паре крошечных кристальных глаз. Глаза были окрашены в тот же цвет, что и
крылья.
Забирая силу у солнца Призмы, эти создания в полном молчании сновали
туда-сюда вокруг воды. Своими маленькими ртами они всасывали богатую
силикофлагелатом воду. Мысли о хищниках не давали покоя Эвану. От
каскалариана или от ярко окрашенных снежинок не исходило никакой
опасности. Но он знал, что Призма была домом для многих существ, которые с
радостью разодрали бы его на куски и сделали бы это не ради мяса, а ради
того изобилия ценных минералов, которые содержались в его теле.
Человеческое тело было просто кладовой, хранилищем множества полезных
элементов. И не только тело, но и пресловутый скафандр. Для здоровенных
зверюг, которые питаются падалью, нет большой разницы между человеком и
его одеждой. И то и другое они пожирают с одинаковым удовольствием.
Роскошное тело, богатое металлом, калием и кальцием... Не тело, а
просто рудник. "Это моя шахта", - подумал Эван, слишком измученный, чтобы
смеяться. Солнце поднималось все выше и выше, и вместе с ним росла
температура внутри скафандра, несмотря на то, что он находился в тени
каскалариана. Эван начал обильно потеть. Надо было что-то предпринимать.
Пришла пора что-то придумать. И сделать это следовало побыстрее,
потому что навстречу Эвану кто-то двигался. Он пока не мог разглядеть
конкретно, что это было, зрение ему этого не позволяло. "Но чем бы оно ни
было, оно выглядит очень большим, а значит не может быть серьезно
опасным", - заключил Эван.
Он не мог четко видеть всего происходящего вокруг, потому что лицевая
часть его гермошлема также была испорчена. Этот шлем со специальным
стеклом, позволяющим человеческим глазам адаптироваться к этому миру, был
также жизненно необходим, потому что бытие на планете Призма было
организовано по принципу преломления. Нормальная геометрия здесь не
действовала. Предметы здесь имели тенденцию делаться неясными, если
пристально смотреть на них в течение долгого времени, так как человеческий
глаз старался найти в этом мире несуществующие формы и организации.
Преломление происходило где-то между первым и вторым измерением (или
вторым и третьим?) Никто, даже математики, не могли с уверенностью сказать
этого.
Но любые подобные вопросы не будут беспокоить человека, глядящего
через линзы Хаусдорфа. Именно такие линзы и были вставлены в гермошлем
Эвана. Впрочем, как уже говорилось, скафандр был сломан. В результате
преломленные фигуры выглядели неправильными, когда он смотрел на них через
неотрегулированное стекло. А тем временем незнакомый объект продолжал
приближаться.
Это не просто приводило в замешательство. От этого можно было просто
сойти с ума. К счастью, Эван был слишком уставшим, чтобы сильно
волноваться. Он так измучился!
Он вел себя совершенно пассивно, чувствуя, что сейчас заснет или
потеряет сознание. Он не был точно уверен, что с ним скорее произойдет. Да
это и не имело значения.
Он лишь надеялся, что подкрадывающийся к нему объект первым начнет
пожирать этот чертов скафандр, а не его самого.

2
Шторм бушевал во всю, в то время как Эван быстро шел по
Корбиски-авеню. Ему это нравилось. Сильные грозы были частым явлением в
этой части Самстэда. Ветер, сильный дождь и вспышки молний бодрили и
веселили его. В прямом смысле погода абсолютно не действовала на него,
потому что, как и на всех жителях Самстэда, на нем был надет защитный
костюм.
Его костюм являлся новейшим научным достижением. Внутренние
регуляторы этого костюма позволяли человеку идти навстречу сильному ветру,
не чувствуя при этом никакого напряжения. Специальные обезвоживающие и
рассеивающие устройства следили за тем, чтобы лицевое стекло шлема
оставалось чистым. Другой прибор поддерживал постоянную температуру и
влажность, сохраняя костюм теплым и сухим. Легкий гибкий материал был
темно-зеленого цвета. Черные диагональные полосы проходили вокруг груди,
левого плеча и левой ноги. Две светло-зеленые полосы проходили по правому
плечу Эвана - он был неравнодушен к нарядам.
На улицах было много горожан, спешивших по своим делам и на каждом из
них был надет индивидуально окрашенный костюм. Никто из них не обращал
внимания на ураган, сотрясающий город.
Все эти костюмы были удобны не только для тех, кто носил их, но и для
окружающих, так как одежда отражала не только индивидуальный вкус, но и
профессию, и благосостояние, и личные интересы, Эван прошел мимо женщины,
с возмущением унимавшей двух своих отпрысков, которые баловались со
стабилизаторами, чтобы летать свободно в воздухе на расстоянии примерно
одного метра над мостовой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88