Какого же прожорливого божка они ожидают?
– А вы ничего не слышите?
Неуверенный вопрос Талеи заставил всех примолкнуть. В выжидательных позах немедленно застыли и мимпа. Значит, приближается. Джон-Том напрягся и подобрал ноги. Он будет отбиваться изо всех сил, а если кто-нибудь из этих хищников доберется до него, то, следуя совету Флор, он запихнет тому ноги в пасть и постарается задушить. Они будут отчаянно сопротивляться, и, если никто из шестерых не спасует, возможно, им все же удастся отогнать этого хищника или хищников.
К сожалению, им грозили не пасти.
Напрягшись, Джон-Том мог увидеть гладь степи. Над зеленью высилась роща, усеянная роскошными голубыми и розовыми цветами. То, что она движется, он осознал не сразу.
– Где ты видишь движение? – спросила Талея.
– Там, откуда доносится шум. – Он кивнул в сторону севера. – Где-то там.
– А что ты видишь?
– Не много. – Цветы продолжали приближаться. – Цветущие заросли, они становятся все ближе и ближе. Камуфляж или предохранительная окраска.
– Боюсь, что угроза окажется более основательной. – Нос Каза дергался.
Клотагорб испустил глухой требовательный стон.
– Боюсь, что пятками не отобьешься, – продолжил Кролик, явно упав духом. – Кажется, нас подложили на пути Бродячего Скачикорня.
– Что это такое? – удивилась Флор. – Язык сломаешь, прежде чем выговоришь.
– И не только язык, черноволосая. – Кролик усмехнулся в усы. – Боюсь, что очень скоро мы все с ним познакомимся.
Они вновь возобновили попытки освободиться, а тем временем вопли выжидающих мимпа усилились. Аборигены уже прыгали на месте, колотили по земле копьями и дубинками и, блаженствуя, показывали пленникам на цветы.
Обессилевшая Флор осела на землю, бросив попытки освободиться.
– Зачем они так поступили с нами? Мы же ничего им не сделали.
– Мозги примитивных созданий иначе понимают причинно-следственные связи, определяющие нашу жизнь. – Каз принюхался, опустил уши. Нос кролика находился в постоянном движении. – Да, Скачикорень. Вот-вот увидим.
Вопли и визги впавших в истерику мимпа начал перекрывать иной звук – жуткий, ровный, напоминающий треск мелких сучков под ногами… Или капли дождя, барабанящие по крыше… Или же ровный хруст сотни мышей, грызущих штукатурку. Но более всего он напомнил Джон-Тому собравшуюся в театре толпу, с хрустом жующую воздушную кукурузу, не отрываясь от зрелища. Шум явно был связан с поглощением пищи.
На севере зашелестела трава. С ужасом пленники пытались разглядеть, что творится за зеленью.
Вдруг между тонкими, привычными уже стеблями мечтравы появились иные – темные листья. Сперва они казались обычными, только принадлежавшими другому растению, однако на конце каждого змеей извивающегося оливкового стебля был округлый роток с мелкими зубами, впивающимися в стебли мечтравы. Ели рты неторопливо, но их были дюжины и дюжины, и трава исчезала столь же равномерно, как под косилкой.
Спутанные жутко живые стебли уходили в буро-зеленый лабиринт сплетенных ветвей, сучьев и стволов, над которыми трепетали прекрасные псевдоорхидеи с розовыми и голубыми лепестками.
У подножия медленно перемещающейся растительной массы змеились белые пушистые черви. Они глубоко зарывались в почву, а из зарослей постоянно появлялись все новые и, подобно лапкам сороконожки, втыкались в землю.
– Я никогда не видела ничего подобного, – с отвращением проговорила Талея.
– Это не животное. Во всяком случае, по-моему, – пробормотал Джон-Том. – Похоже на растение, подвижную колонию, замкнутую растительную экосистему.
– Зачем волшебные слова? – Талея без малейшего успеха рвалась из веревок. – Они нас не могут освободить.
– А видите, – сказал он, заинтересованный и устрашенный, – как оно движется? Выставляет вперед корни.
– Не просто движется, – заметил Каз. – Очищает землю от растительности. Выстригает в степи ровную и аккуратную тропинку – как сенокосилка.
– Но мы же не растения и не имеем к степи никакого отношения. – Флор тупо уставилась на приближающиеся растения.
– Вопросы гражданства и прочего Скачикорень не беспокоят, – устало отозвался кролик. – Он потребляет все, что попадется, и наверняка способен сожрать все, что не сможет убраться с его пути.
Теперь на расчистке уже оказалась большая часть Скачикорня. Мимпа отодвинулись назад, но тем не менее продолжали наблюдать за его приближением и воздействием на потенциальных жертв. Растение это оказалось много больше, чем поначалу показалось Джон-Тому. В ширину оно составляло около двадцати футов.
И если за ним, как только что объяснил Каз, пролегает лишь полоса голой земли, значит, вот-вот от них и косточек не останется.
Ожидание было ужасным. Куст, казалось, двигался слишком неспешно. Скачикорень смещался на дюйм-другой каждые несколько минут, он приближался медленно, но неотвратимо. При такой скорости растение не сразу пожрет их, и сидящие с южной стороны вынуждены будут наблюдать за муками своих спутников, оказавшихся ближе к Скачикорню.
Все это сулило путешественникам жуткую смерть, перспектива быть свидетелями ее вселяла немалую радость в ожидающих мимпа.
Зацепив носком мягкую землю, Джон-Том отшвырнул ее ногой. Комки земли и мелкие камешки застучали по ветвям приближающегося куста. Но ни гибкие щупальца, ни методично жующие рты ничего не ощутили. Даже если бы пленники имели оружие и были свободны – все равно разумнее было бы бежать, а не пытаться вступить в бой.
Отвратительное дело, подумал Джон-Том, погибнуть таким образом – принять смерть от создания, не только не испытывающего к ним вражды, но просто неразумного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78