Именно это-то и привлекало первоначально людей к этой звездной системе.
Окольцованные планеты встречались достаточно редко.
А Мотылек был крылатой планетой.
"Крылья" и дали ей название и сделали ее уникальной в Рукаве. Они,
несомненно, когда-то являлись совершенным кольцом сатурновского типа. Но
когда-то в далеком прошлом кольцо сломалось в двух местах, возможно, в
результате сильного гравитационного напряжения или смены магнитных
полюсов. Наверняка никто сказать не мог. В результате получилось
незавершенное кольцо, состоящее из двух огромных полумесяцев из камня и
газа. Ближе к планете полумесяцы сужались, но, уходя в пространство, они,
благодаря уменьшающейся гравитации, развертывались в естественную форму
веера, образуя таким образом прославленный эффект "крыла". Они были куда
большей толщины, чем древние кольца Сатурна, и содержали более высокий
процент флюоресцентных газов. В результате с обеих сторон планеты
возникали две гигантские маслянисто-желтые светящиеся треугольные фигуры.
Неизбежно единственную луну Мотылька нарекли Пламенем. Некоторые
считали это название банальным, но никто не мог отрицать его уместности.
Она была примерно на треть меньше земной Луны и находилась почти вдвое
дальше. У нее имелась одна специфическая характеристика. Она не "горела",
как, казалось бы, предполагало ее название, хотя и светила достаточно
ярко. Фактически, некоторые считали, что ярлык "луна" совершенно
непригоден, так как Пламя вовсе не вращалась вокруг своей родительской
планеты, а шествовала вместо этого впереди нее вокруг солнца
приблизительно по той же орбите. Поэтому прижились два названия: Морковка,
манящая вперед усыпанного самоцветами осла, никогда не могущего достать
ее, и Пламя. К счастью, открывшие эту планету устояли перед искушением
назвать эти два тела в честь первого изречения. Подобно столь многим
вывихам природы, они - планета и луна - отличались слишком необыкновенным
великолепием, чтобы подвергнуться такой насмешке.
Крыло на стороне Драллара виделось Флинксу только как тонкая
светящаяся линия, но он встречал его изображения, снятые из космоса. Сам
он никогда не бывал в космосе, но посетил много приземлявшихся в порту
кораблей. Там, путаясь под ногами старших членов экипажа, он внимательно
слушал, как они рассказывали повести об огромных кораблях с
КК-двигателями, курсировавших по темным и пустым местам небесного свода.
Конечно, поскольку эти чудовищные небесные суда никогда не касались почвы
планет, он лично их не видел. Такую посадку разрешили бы произвести только
при крайне чрезвычайных обстоятельствах, да и в этом случае не на
обитаемую планету. КК-корабль нес у себя на носу гравитационный колодец
небольшого солнца, подобно пчеле, несущей пыльцу. Даже съежившись до
крошечных размеров, необходимых для совершения простой посадки, это поле
защитит огромный корпус корабля. Оно также выдолбит существенный кусок
планетной коры и вызовет всевозможные разновидности нежелательных
природных явлений, вроде цунами, ураганов и тому подобного. Поэтому
челночные корабли поменьше и сновали туда-сюда между судном и землей,
перевозя людей и их товары, в то время как сами гигантские транспорты
оставались в полифемовской ссылке бескрайней черноты и холода.
Он хотел бы отправиться в космос, но еще не нашел для этого законной
причины и не мог оставить Мамашу Мастифф без всякой опоры. Несмотря на
беспрестанные крики, утверждавшие ее доброе здравие, ей было сто с лишним.
Мысль оставить ее одну просто для путешествия ради удовольствия его не
привлекала.
Он поплотней натянул на плечи плащ, почти похоронив Пипа в складках
густого толстого меха. Поскольку речь идет о населенных людьми мирах,
Мотылек не являлся исключительно холодной планетой, но и далеко не
тропической. Флинкс не мог припомнить ни одного случая, когда его не
приветствовал бы при пробуждении липкий и влажный туман. Он был надежным,
но мокрым спутником. Здесь меха использовались больше для укрытия от воды,
чем для защиты от лютого холода. Да, бывало и холодно, но без морозов. По
крайней мере, снег выпадал только зимой.
Пип тихо зашипел, и Флинкс принялся рассеянно скармливать ему
изюмины, выковыривая их из пирожка с тиксом. Змей жадно глотал их целиком.
Он бы и губами чмокал, будь они у него. А так выскочил длинный язык и
погладил щеку Флинкса деликатным прикосновением алмазного резака. Радужная
чешуя мини-дракончика, казалось, сияла даже сильнее обычного. По какой-то
причине он особенно любил изюм. Может быть, ему пришлось по вкусу большое
содержание в нем железа.
Флинкс бросил взгляд на плюсовое окошко своего личного картометра.
Они не на мели, но и не купались в роскоши. О да, определенно настало
время пойти поработать!
Из-за прилавка своего киоска с разнообразными товарами, Мамаша
Мастифф дружески торговалась с парой маленьких, усыпанных самоцветами
туристов-транксов. Техника ее была восхитительной и компетентной. Как и
следовало бы, размышлял он. У нее было много времени для
совершенствования. Он лишь слегка удивился присутствию инсектоидов. "Куда
проникли люди, там и транксы тоже будут, да и наоборот". Так гласил
детский стишок. Но было видно, что они чувствуют себя немного неуютно.
Транксы любили дождь и сырость, и в этом отношении Мотылек представлялся
им идеальным, но они же предпочитали куда меньший холод и еще большую
влажность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75