- Рори! - голос девушки стал теперь испуганным и визгливым.
Рори Маллап ван Клееф спокойно стоял в ногах постели, одетый в
шелковую набедренную повязку и бусы.
- О, тебе незачем терзать своего соучастника и доверенного, моя
милая. Дорогой Рори знает, с какой стороны постели ему медом намазано, -
Раша сладко улыбнулась.
Голос его был ровным и мягким, почти нейтральным:
- Я очень сожалею, любимая. - Он напряг бицепс. - Я, конечно же,
по-прежнему люблю тебя, но не вижу, почему нам обоим нужно страдать из-за
этого несчастного препятствия. Я буду ждать тебя. - Затем, после
задумчивого молчания: - Надеюсь, это не осложнит наших отношений.
Ответ Телин был непечатным.
- Це-це-це! Что за выражения. И это к тому же после всех этих
дорогостоящих школ. Да, детка, я уверена, что тебя поместят в отделение,
наиболее соответствующее твоим склонностям. Не вижу никакой причины,
почему бы тебе не воспользоваться случаем пополнить свое образование, в то
время как мы займемся улучшением твоего характера.
Она пренебрежительно махнула рукой, и плюющуюся и визжащую девушку
выволокли из спальни.
- Не забудь, милая, я полагаюсь на тебя. Надеюсь, ты покажешь своим
любезным хозяевам истинный дух Нуаман. Возвращайся к нам целой, хорошо? -
Она скорбно покачала головой, когда закрывшиеся двери оборвали затихающие
вопли девушки. - Це-це-це. Не уверена, что эта девушка когда-нибудь будет
готова взять на себя бразды правления фирмой. Все ложится на мои плечи, а
я стара. Но не настолько стара. - Она протянула руку. - Рори... поди
сюда...

Они проделали полпути к дому и без всяких препятствий летели дальше к
Мотыльку. Флинкс оторвался от игры в хрустальный солитер, ставшей теперь
ребячески простой. Ощущение сильного взрыва эмоций стало слишком велико,
чтобы его можно было игнорировать. Так как по расписанию сейчас было время
сна, в салоне находился только он один, и эта суматоха его удивила.
В салон вошла довольно растрепанная на вид Ата. Она явно не ожидала
никого встретить, и присутствие Флинкса заметно расстроило ее.
- Ну, - неуклюже начала она, пытаясь одновременно привести в порядок
одежду, - мы почти, э, закончили наше путешествие, Флинкс. Ты, как мне
представляется, ждешь не дождешься прибытия домой... и получения
приготовленной тебе Малайкой пачки кредитов!
- Да, и того, и другого. Вы, полагаю, направляетесь сменить в Рубке
Вульфа?
- Хммм? О, да, естественно! - Ему пришлось скрывать свое веселье при
виде того, как она ухватилась за этот предлог. - Да, я только что сходила
произвести некоторые изменения в... э... расположении корабельных
припасов. Они становятся громоздкими. Мне пришлось... довольно долго
потрудиться над наведением там порядка.
- И вы навели?
Она широко улыбнулась:
- О, да. Теперь все будет на своих местах. - И исчезла на выходе.
Спустя немного времени в салон проковыляла гораздо более растрепанная
Сиссиф, и ее одежда и она сама пребывали почти в равном беспорядке. Лицо
ее выражало лютую ненависть. Это выражение исчезало, только когда она
морщилась из-за особенно болезненного синяка. Она уделила ему лишь один
рассеянный взгляд, а потом удалилась, шатаясь, в направлении их с Малайкой
каюты.
Стало быть, все получили выгоду от экспедиции, за исключением
привлекательного и разъяренного меньшинства в одну особу. Он вздрогнул и
вернулся к своей игре, потерявшей теперь привлекательность. Требовалось
многое сделать, а он не знал, как к этому подступиться. Если он никак не
сможет отказаться... Малайка, знал он, готовит для него большие дела. Он
не мог представить себя в той роли, в какой виделся коммерсанту. Приодетым
для торжественных заседаний, разоряющим конкурентов в пух и прах свой
поразительной проницательностью. Наверное, можно будет организовать
компромисс. Но это может означать расставание с рынком, с его тамошними
друзьями. Мамаша Мастифф, вероятно, приспособилась бы к такой жизни без
всякого труда. Он усмехнулся. А может ли Высшее Общество приспособиться к
ней? А серьезней, как приспособится он? Когда нынче всякий уверен в
собственной правоте и пребывает в непоколебимом убеждении, что "его способ
делать дела - единственно верный".
И еще он видел, что могут сделать малоприятные личности с другими, в
достаточной мере, чтобы желать исправить такое положение. А там будут
мозги, которые окажут сопротивление таким усилиям. И кто он такой, чтобы
судить жизнь других? Хотел ли он играть роль Бога? Кроме того, ему
всего... ну, ему было почти семнадцать, не так ли? Он обладал талантом, и
один невинный человек и двое виновных умерли из-за того, что он применил
его не так, как следовало бы. Теперь он обладал Силой, и кто знает,
сколько там умерло в космосе из-за нее? Силой. Чушь! Он и на одну десятую
не был таким человеком, как Цзе-Мэллори. Ему понадобится помощь подобных
людей, или же он, скорее всего, наделает страшных ошибок. А они теперь
могут оказаться смертельными для многих. Мог ли он управиться с тем, чем
он теперь стал? Хотел ли он этого?
И все же там лежала целая вселенная, и казалось позорным не
посмотреть на нее.
Теперь, когда он мог видеть.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75