Нелепо? А вы подумайте. Если
закон еле собрал две трети голосов, может, это не слишком хороший закон? И
если закон не по душе целой трети людей, может, лучше обойтись без него?
Что касается конституции, разрешите мне привлечь ваше внимание к
великим достоинствам _з_а_п_р_е_т_о_в_. Сформулируйте и подчеркните
запреты! Пусть ваш документ будет набит до отказа перечислением вещей,
которые правительству запрещается делать навсегда. Никакой обязательной
воинской повинности... ни малейших попыток вмешаться в свободу печати, в
свободу слова, в свободу передвижений... а также религии, образования,
коммуникаций, профессий... и никакого принудительного налогообложения.
Товарищи, если вы не поленитесь потратить пять лет на изучение истории и
одновременно будете включать в перечень запретов все новые и новые вещи,
которые правительство обязуется не делать _н_и_к_о_г_д_а_, а затем
составите конституцию, сплошь состоящую из отрицательных предложений, я
буду спокоен за будущее.
Чего я больше всего боюсь, так это утвердительных постановлений
трезвомыслящих и благонамеренных людей, наделяющих правительство правом и
властью _д_е_л_а_т_ь_ то, что, по их мнению, должно быть сделано.
Пожалуйста, всегда помните, что Лунная Администрация была создана с самой
что ни на есть благородной целью такими трезвомыслящими и благонамеренными
людьми, всенародно избранными. С этой мыслью я возвращаю вас вашим трудам.
Благодарю вас.
- Г_о_с_п_о_д_и_н_ президент! Разрешите вопрос! Вы сказали -
"никакого принудительного налогообложения". Тогда откуда, по-вашему, мы
возьмем деньги на расходы? Дарзанебы!
- Помилуйте, сэр, это уже ваши проблемы. Я могу лишь высказать
несколько предположений. Добровольные взносы, как в любой церкви, которая
сама себя содержит... государственные лотереи, естественно, не
принудительные... А может быть, вы, конгрессмены, пороетесь в собственных
кошельках и заплатите за то, что вам нужно? Это будет один из способов
сократить численность правительства до минимума, при котором оно могло бы
выполнять свои обязанности, каковы бы они ни были. Если, конечно, такие
существуют. Я был бы рад, если бы нашим единственным законом было "Золотое
правило" ["И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте
с ними" ("Евангелие от Луки", гл. 6, стих 31)]; я не вижу необходимости в
других законах, как, впрочем, и в насильственном внедрении этого. Но если
вы _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ считаете, что ваши ближние должны ради
своего блага иметь законы, почему бы _в_а_м _с_а_м_и_м_ не заплатить за
это? Товарищи, я умоляю вас не прибегать к насильственному
налогообложению. Нет худшей тирании, чем заставлять человека платить за
то, чего он не хочет, только потому, что _в_ы_ считаете - так для него
будет лучше.
Проф раскланялся и вышел, я и Стью - за ним. Когда мы остались втроем
в капсуле метро, я его поддел:
- Проф, мне очень понравилась ваша речь... но насчет налогов вы
говорите одно, а делаете другое. Как вы думаете, кто будет оплачивать все
наши расходы, которые растут не по дням, а по часам?
Он долго молчал, потом сказал:
- Мануэль, мое единственное желание - дожить до того дня, когда я
перестану разыгрывать из себя главу исполнительной власти.
- Значит, ответа не будет?
- Ты ткнул пальцем в дилемму, которая стоит перед всеми
правительствами, и одновременно в причину, по которой я стал анархистом.
Право взимать налоги, единожды данное, не знает пределов - оно длится,
пока само себя не уничтожит. Я не шутил, когда посоветовал им порыться в
собственных кошельках. Покончить с правительством, видимо, невозможно;
иногда я думаю, что правительство - неизбежная болезнь человечества. Но
можно держать правительство на голодном пайке, сделать его малочисленным и
безвредным. Ты можешь придумать для этого лучший способ, нежели
потребовать от правителей, чтобы они сами оплачивали стоимость своего
антиобщественного хобби?
- Все равно это не объясняет, как расплатиться за то, что мы делаем
сейчас.
- Как? Мануэль, ты же знаешь, _к_а_к_ мы это делаем. Мы в_о_р_у_е_м_.
Я не горжусь этим, но и не стыжусь. Другого способа нет. Если нас схватят
за руку, нас могут ликвидировать - к этому я готов. Но по крайней мере,
воруя, мы не создаем опасного прецедента налогообложения...
- Проф, мне крайне неприятно это говорить...
- Тогда зачем говоришь?
- Затем, черт возьми, что я увяз так же глубоко, как и вы... и хочу,
чтобы все было возмещено! Мне крайне неприятно это говорить, но ваши слова
сильно отдают лицемерием.
Он хихикнул.
- Дорогой Мануэль, неужели тебе понадобилось столько лет, чтобы
прийти к выводу, что я лицемер?
- Значит, вы это признаете?
- Нет. Но если тебе легче от того, что ты так считаешь, - пожалуйста,
я готов служить козлом отпущения. Однако перед самим собой я не лицемерю,
ибо уже в тот день, когда мы провозгласили революцию, я понимал, что нам
понадобится много денег и вот их придется красть. Это меня не смущало, я
считал, что лучше воровство, чем ожидающие нас через шесть лет голодные
бунты, а через восемь - каннибализм. Я сделал выбор и не жалею о нем.
Я замолчал, не совсем, впрочем, удовлетворенный.
- Профессор, - сказал Стью, - я очень рад, что вы жаждете перестать
быть президентом.
- Вот как? Вы, значит, разделяете предубеждения нашего друга?
- Только отчасти. Поскольку я с рожденья был обречен на богатство,
воровство меня смущает меньше, чем его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152