Никакой бомбежки по
квадратам мы для нее не предусматривали, слишком уж густо она заселена.
Кроме нескольких целей в пустыне Тар и в горных цепях, все остальные
приходились на прибрежные воды, на некотором удалении от портов.
Но, видно, следовало выбирать еще более высокие горы или меньше
предупреждать; судя по сообщениям с Земли, некие святые люди повели за
собой бесчисленных пилигримов, чтобы взобраться на каждый намеченный к
бомбежке пик и исключительно силой духа сдержать наш мстительный удар.
И мы снова оказались убийцами. Кроме того, наши удары по воде вызвали
гибель огромного количества рыбы и многих рыбаков, так как ни рыбаки, ни
моряки не захотели считаться с нашими предупреждениями. Индийское
правительство, казалось, пришло в бешенство больше из-за рыбы, чем из-за
рыбаков, а принцип священности всякой жизни к нам, видимо, не относился -
оно требовало наших голов.
Африка и Европа реагировали более разумно, хотя и по-разному. Жизнь в
Африке никогда не считалась священной, и те, кто отправился поглазеть на
цели, не вызвали ни моря слез, ни сердечных страданий; у Европы был целый
день, чтобы понять - мы попадем, куда хотим, и наши бомбежки опасны. Люди,
конечно, гибли и тут, особенно из-за упрямства тупоголовых морских
капитанов. Но здесь хоть не было идиотских огромных скоплений, как в Индии
или Северной Америке. Еще меньше погибших насчитывалось в Бразилии и в
других странах Южной Америки.
Затем снова наступила очередь Северной Америки - в 09:50:28 в субботу
17 октября 2076 года.
Майк приурочил начало бомбежки точно к десяти ноль-ноль по нашему
времени, что с учетом истекших суток и вращения Терры подставляло нам
Северную Америку ее восточным побережьем в ноль пять, а западным - в ноль
два по их местному поясному времени.
Спор о том, что делать с этими целями, начался у нас еще ранним утром
в субботу. Проф не стал собирать заседание Военного кабинета, но пришли
все, кроме "Клейтона" Ватанабе, который вернулся в Конгвиль, чтобы
заняться подготовкой обороны. Проф, я, Вайо, Финн, судья Броуди, Стью,
Вольфганг, Теренс Шихан - восемь человек, восемь мнений. Проф был прав:
если собралось больше трех человек, решение принять невозможно.
Вернее, мнений было шесть, так как Вайо держала рот на замке и проф
тоже; он только старался сдерживать других. Но эти другие шумели за целых
восемнадцать. Стью было все равно, куда мы будем бить, лишь бы
Нью-Йоркская биржа открылась в понедельник утром. "В четверг мы распродали
акции чуть не девятнадцати компаний. Если наш народ не хочет оказаться
банкротом, не успев выйти из колыбели, мои распоряжения о покупке,
покрывающей вчерашние потери, должны быть выполнены. Скажи же им, Вольф,
заставь их понять".
Броуди хотел использовать катапульту, чтобы сбивать любой корабль,
который покидает околоземную орбиту. Судья ни черта не понимал в
баллистике, но зато знал, что его артиллеристы-бурильщики стоят на
незащищенных позициях. Я спорить не стал, поскольку большинство наших
снарядов находилось уже на дальних траекториях, скоро за ними должны были
последовать все остальные, и я считал, что старой катапульте жить осталось
недолго.
Шини полагал, что было бы здорово снова повторить бомбежку по
квадратам, а один снаряд всадить точнехонько в главный офис
Северо-Американского Директората. "Знаю я этих американцев, сам был
американцем, пока меня сюда не выслали. Они жутко жалеют, что передали все
свои права Федерации. Прихлопнем этих бюрократов, и американцы сразу
перейдут на нашу сторону".
Вольфганг Корсаков, к полному неудовольствию Стью, уверял, что наши
спекуляции пойдут лучше, если все биржи ценных бумаг будут закрыты до тех
пор, пока все не решится окончательно.
Финн же хотел идти ва-банк - потребовать от них убрать корабли с
нашего неба, а если откажутся, ударить по ним всей мощью. "Шини ошибается
насчет американцев. Я их тоже знаю. Северная Америка - самая прочная часть
ФН. Их необходимо разбить! Они уже обозвали нас убийцами, так и врежем им
как следует. Шарахнем по американским городам - и все остальные бомбежки
можно будет отменить!"
Я выскользнул из комнаты, поговорил с Майком, кое-что записал.
Вернулся; они все еще спорили. Проф поглядел, как я сажусь на место.
- Фельдмаршалл, вы еще не высказали своего мнения.
- Проф, - сказал я, - нельзя ли обойтись без этой лажи насчет
фельдмаршалов? Детишки уложены, так что можно называть вещи своими
именами.
- Как хочешь, Мануэль.
- Я ждал, думал, вы все-таки придете к общему мнению. Этого не
произошло. Не вижу, почему у меня должна быть особая точка зрения. Я тут
всего лишь мальчик на побегушках, и то только потому, что знаю, как
программировать баллистический компьютер.
Я сказал это, глядя прямо на Вольфганга - прекрасного товарища, но
жуткого ругателя-интеллектуала. Я обыкновенный технарь, причем не шибко
грамотный, а Вольф окончил шикарную школу и Оксфорд до того, как его
осудили. Он считался с мнением профа, остальных же обычно и в грош не
ставил. Разве что Стью, но у Стью ведь тоже верительные грамоты что надо.
Вольф неловко заерзал и сказал:
- Брось, Манни, конечно, нам важно знать твое мнение.
- А у меня его нет. План бомбардировки тщательно обсуждался, у всех
была возможность его критиковать. Не вижу причины менять его.
- Мануэль, - проговорил проф, - думаю, всем нам будет полезно
послушать, если ты расскажешь в общих чертах о плане второй бомбардировки
Северной Америки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152