- Но вы же сами им велели! И очень настойчиво!
- Мой дорогой Мануэль, я просто согнал всех известных мне кретинов в
одно место. Я же всех их знаю; я годами выслушивал их рассуждения. И
тщательно рассортировал их по разным комиссиям. У каждого из них есть своя
навязчивая идея, и они обязательно перегрызутся. Председатель, которого я
им навязал, позволив избрать этого недотепу, не способен даже узелок на
веревке развязать. Он полагает, что каждый вопрос нуждается в "дальнейшем
изучении". Мне практически не о чем теперь беспокоиться; едва ли шестеро
из присутствующих смогут найти общий язык по какому-нибудь вопросу; трем
это удастся легче - а вообще-то для дела, с которым справится один, больше
одного и не нужно. Вот почему все парламенты в истории совершали нечто
существенное лишь в тех случаях, когда там находилось несколько сильных
людей, способных подчинить себе остальных. Не бойся, сынок, этот
Специальный Конгресс не сделает ничего... а если - исключительно от
переутомления - они примут какой-нибудь закон, он будет так перегружен
противоречиями, что его придется просто выбросить. Зато они пока не
путаются под ногами. Больше того, они нам еще пригодятся, только попозже.
- Мне показалось, вы говорили, что они ни на что не способны?
- А они ничего и не будут делать. Один человек, которого нет среди
живых, напишет текст, и поздно ночью, устав от пререканий, они примут
написанное под приветственные клики.
- А кто этот покойник? Вы имеете в виду Майка?
- Нет, нет! Майк куда более живой, чем все эти нытики. Это Томас
Джефферсон [Джефферсон Томас (1743 - 1826) - третий президент США (1801 -
1809), автор проекта Декларации независимости] - первый разумный анархист,
мой мальчик, тот самый, которому чуть было не удалось протащить свою
нереализованную систему с помощью самой прекрасной риторики, когда-либо
доверенной бумаге. Но тогда его схватили за руку... чего я надеюсь
избежать. Мне все равно не превзойти его формулировок. Я просто их
немножко приспособлю к условиям Луны и двадцать первого столетия.
- Слыхал о нем. Он освободил рабов, _н_е_т_?
- Можно сказать, он пытался, но у него не получилось. Впрочем,
неважно. Как продвигаются дела с обороной? Не думаю, что мы сможем
продолжать эту игру в прятки после прибытия рейсового корабля с Терры.
- К тому времени мы еще не будем готовы.
- Майк говорит, что надо.
Мы, конечно, не успели, но и корабль тоже не пришел.
Эти ученые обвели вокруг пальца меня и тех лунарей, которым я поручил
следить за ними. В фокусе самого крупного нашего рефлектора они поместили
передающее устройство, сказав лаборантам, что оно имеет астрономическое
назначение - дескать, совершенно новая деталь радиотелескопа. И впрямь
новая, это уж точно. Приборчик был ультракоротковолновый; они воткнули в
рефлектор волновод, и телескоп аккуратненько стал передавать направленное
излучение. Очень похоже на старинные радары. Рассеянное же излучение
задерживалось металлической решеткой и фольгой теплоизолирующего экрана.
Поэтому "уши", которые я "насторожил" вокруг, ничего не слышали.
Они таки передали сообщение, подробно изложив свою версию. Об этом мы
узнали, получив запрос Администрации с требованием опровергнуть грубый
розыгрыш, найти шутника и прекратить безобразие.
Вместо этого мы выдали им Декларацию независимости:
"В собрании Конгресса, состоявшемся четвертого июля две тысячи
семьдесят шестого года..."
Это было прекрасно.

15
Принятие Декларации независимости произошло именно так, как
предсказал проф. Он преподнес ее в конце длинного утомительного дня,
объявив, что после обеда состоится чрезвычайное заседание, на котором
выступит Адам Селен. Адам прочел документ вслух, поясняя каждый абзац,
потом прочел все целиком, так что звонкие фразы звучали как музыка. Люди
рыдали. Вайо, сидевшая рядом со мной, плакала тоже, да я и сам еле
сдерживался, хотя ознакомился с текстом заранее.
Адам поглядел на зал и произнес:
- Будущее зависит от вас. Обдумайте и не ошибитесь.
И вручил бразды правления профу, обойдя председателя.
Было двадцать два ноль-ноль, когда началась свара. Конечно, все они
были "за". С Земли весь день взахлеб кричали, какие мы плохие, как нас
следует покарать, какой нам нужно дать урок и так далее. Подбавлять перцу
не требовалось: того, что передавала Земля, хватало с избытком, а
немногочисленные реплики "но с другой стороны" Майк попросту вырезал. Если
и был день, когда Луна осознавала свое единство, то это второго июля 2076
года.
Итак, они собирались принять Декларацию. Проф знал об этом еще до
того, как она была предложена.
Но только не в том виде, в каком она написана...
- Достопочтенный председатель, во втором параграфе есть слово
"неотторжимые", но это как-то не звучит. Вернее будет сказать
"неотъемлемые", а еще лучше - "священные права", ибо так куда
выразительнее, чем "неотъемлемые". Я хотел бы услышать мнение собравшихся
на этот счет.
Впрочем, этот парень был почти нормальный - типичный литературный
критик, нечто безобидное, вроде выдохшихся дрожжей в кружке пива. Но взять
хотя бы даму, которая все ненавидела. Она тут же возникла со своим
списком, прочла его вслух и предложила целиком ввести в Декларацию, "чтобы
земляне знали, что мы цивилизованны и вполне можем занять свое место среди
народов человечества".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152