От Тима отделаться
было нелегко, а кроме того, он был самым исполнительным и преданным
человеком в части. Я старался придумать какую-нибудь причину, чтобы
отказаться, когда услышал слова Зеба.
- Ничего не имеем против, при условии, если мы заглянем в город. Мне
надо кое-чего купить.
Я был сбит с толку ответом Зеба, но все же попытался отговориться
какими-то срочными делами. Зеб оборвал меня:
- Бросай свою работу! Я тебе помогу вечером. Пошли.
Мы пошли через нижние туннели. Я думал, что, очевидно, Зеб решил
дойти до города, а там отделаться от Клайса и вернуться во дворец. Мы
завернули в узкий проход. Вдруг Клайс поднял руку, как бы желая
подчеркнуть слова, с которыми обращался к Зебу. Его рука прошла близко от
моего лица, я почувствовал, что-то брызнуло мне в глаза, - и ослеп.
Раньше, чем я успел крикнуть, он схватил меня выше локтя. В то же
время он продолжал говорить как ни в чем не бывало. Он повел меня налево,
хотя, насколько я помнил туннель, поворот здесь был только направо. Однако
мы не врезались в стену, и через несколько секунд слепота прошла.
Казалось, мы продолжаем идти по тому же туннелю. Тим шагал посередине,
держа нас под руки. Он не сказал ни слова. Мы тоже. Наконец, он
остановился перед дверью, постучал дважды и прислушался.
Я не расслышал, что там сказали, но Клайс ответил:
- Два пилигрима с надежным сопровождением.
Дверь открылась. Он ввел нас внутрь, и мы увидели вооруженного
часового в маске, с пистолетом, направленным на нас. Он протянул свободную
руку назад и постучал во внутреннюю дверь. Оттуда сразу вышел еще один
человек в маске. Он по очереди спросил меня и Зеба:
- Желаете ли вы заявить со всей серьезностью, что Вы пришли сюда не
по просьбе друзей, не по корыстным мотивам, что Вы честно и добровольно
предлагаете себя в наше распоряжение?
Каждый из нас ответил "да".
- Оденьте и подготовьте их.
На головы нам были надеты кожаные шлемы, которые застегивались под
подбородком и оставляли открытыми только рот и нос. Затем нам приказали
раздеться. Я быстро терял энтузиазм - ничто так не обезоруживает мужчину,
как необходимость снять штаны. Затем я почувствовал укол шприца, и сразу,
хоть я и не спал, все вокруг стало казаться мне нереальным. Я почувствовал
прикосновение чего-то холодного к спине и понял, что это виброкинжал.
Достаточно кому-то за моей спиной нажать кнопку, и я буду так же мертв,
как Снотти Фассет, но это меня не испугало. Затем последовали вопросы -
много вопросов, на которые я отвечал автоматически, неспособный ко лжи или
увиливанию, даже если бы хотел этого. Я помню только обрывки из этого
разговора.
Затем я долго стоял, дрожа на холодном полу, а вокруг шел горячий
спор.
Он имел прямое отношение к действительным мотивам моего поведения
здесь. Затем в дебаты вступил низкий женский голос, и я узнал сестру
Магдалину. Она говорила что-то в мою пользу, но что - я не разобрал. Мне
просто нравился ее голос, как прикосновение чего-то дружеского. Наконец,
ощущение холода от прижатого к ребрам виброкинжала исчезло, и я опять
почувствовал укол шприца. Он быстро вернул меня к реальности. Шлем был
снят с головы.
Нет смысла рассказывать о дальнейших инструкциях и порядке приема в
группу нового члена. В процедуре была какая-то торжественная красота и
никакого следа богохульства или поклонения дьяволу, в котором их обвиняли
распространенные сплетни.
Но я должен упомянуть об одной детали, которая меня удивила больше,
чем что бы то ни было другое. Когда они сняли с меня шлем, я увидел
стоящего передо мной в полной форме с выражением торжественности на
круглом лице капитана Питера ван Эйка, толстого офицера. Он был здесь
главный!
После заседания мы собрались на военный совет. Мне сказали, что
решено не посвящать Юдифь в тайны подполья. Ее переправят в Мексику, и
лучше ей не знать секретов, которые ей знать ни к чему. Но Зеб и я, будучи
членами дворцовой стражи, могли принести пользу. И нас приняли.
Юдифь уже получила гипнотическое внушение, которое позволит ей забыть
то немногое, что она знала, так что если она даже попадет на допрос, она
ничего не скажет. Мне велели ждать и не волноваться. Старшие братья
сделают так, что она будет в безопасности раньше, чем придет ее очередь
тянуть жребий. Мне пришлось удовлетвориться этим объяснением.
Три дня подряд мы с Зебом являлись сюда после обеда за инструкциями,
и каждый раз нас проводили новым путем с новыми предосторожностями.
Совершенно ясно, что архитектор, проектировавший дворец, был один из них.
Громадное здание заключало в себе ловушки, двери и проходы, явно не
зарегистрированные ни на одном официальном плане.
Через три дня мы стали полноправными членами подполья. Такая
поспешность объяснялась только серьезностью обстановки. Усилия впитать
все, что мне говорили, почти полностью истощили мой мозг. Мне пришлось
потрудиться больше, чем когда-либо в школе или училище.
Меня тревожило то, что мы не слышали ни слова об исчезновении Снотти
Фассета. Это было подозрительно, настораживало больше, чем тщательное
расследование. Офицер безопасности не может пропасть незаметно. Конечно,
оставалась слабая надежда на то, что Снотти столкнулся с нами, выполняя
поручение, о котором он не должен был каждый день рапортовать своему шефу.
Но все-таки, вероятнее всего, он оказался у алькова потому, что следил за
кем-нибудь из нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47