Подняв огромные жирные руки, он повернулся лицом к толпе и выставил средний и указательный палец в своем излюбленном жесте. Внезапно, как будто наверху кто-то вытащил затычку, хлынул дождь, заливая его мясистые щеки и открытую шею. Он засмеялся, ловя ртом потоки воды. Лица окружающих расплылись за дождевой завесой, но Зверь чувствовал их ненависть и упивался ей.
Он снова подпрыгнул в воздух, но приятель, на спину которого он опирался, не выдержал и упал. Зверь рухнул вместе с ним. Оказавшись в низу толпы, в темноте, он захихикал и стал раздавать удары по ногам. Здесь было как под землей, а человеческие ноги напоминали шевелящиеся древесные корни. Услышав глухие проклятия дружков, он громко заржал и протолкнул свое тучное тело в самую гущу толпы, от чего стоявшие над ним теряли равновесие и падали. Зверю нравилось быть в толпе, но темноту он любил не меньше. Это почти одно и то же: тебя не видно. На мгновение внизу стало совсем темно — как будто толпа сомкнулась, образовав над ним непроницаемый панцирь, — и он немного испугался. Тьма сделалась какой-то липкой.
Зверь вынырнул на поверхность, как кит из пучины, разбрасывая стоящих поблизости и смеясь над злобными выкриками, несущимися отовсюду. То обстоятельство, что их клубные шарфы отличались от повязанного у него на запястье, нисколько его не волновало: Зверь не боялся ничего и никого.
Болельщики на задних рядах, отброшенные напором толпы, пришли в негодование. Некоторые увидели, отчего произошел толчок: какой-то верзила с жирной ухмыляющейся рожей отвернулся от поля и пялился на них, вызывающе вскинув обнаженные, несмотря на непогоду, толстые руки, на одной из которых болтался шарф враждебного клуба. Люди промокли, их команда проигрывала, а тут еще эта наглая жирная сволочь. Как один они ринулись в сокрушительном порыве, набирая на своем пути силу и скорость, и обрушились на толстяка, как шквал на прибрежную скалу.
Эдди и Вики оказались на полпути между скалившим зубы монстром и напиравшими сзади болельщиками. Почувствовав, что ноги отрываются от земли, девушка закричала, но ее уже подхватило и понесло куда-то вперед. Она отчаянно цеплялась за Эдди, но он был не в силах противостоять людскому потоку. Эдди уже приходилось попадать в подобные переделки, но тогда он был один, без девушки, о которой надо заботиться. Он всегда считал, что в стихийных потасовках нет ничего опасного; они нет-нет да и вспыхивают после каждого матча. Главное, не упасть — затопчут до смерти. Больше всего обычно достается тем, кто сидит в первых рядах: они принимают на себя вес всей толпы и могут быть придавленными к ограждениям. Одной рукой Эдди старался не отпускать Вики, но другую ему плотно прижали к телу. Увидев, что творится впереди — люди опрокидывались и падали, — он заорал, предупреждая девушку об опасности.
Джек Беттни почувствовал, что до него докатилось волнение людской толпы. К счастью, он находился в стороне от главного потока, но тем не менее и его, и стоявших вокруг болельщиков отбросило назад, а затем снова затянуло течением. Хорошо овладев искусством выживания на нынешних футбольных матчах, он и на сей раз удержался на ногах. «Кретины! — мелькнуло в голове. — Неудивительно, что в наше время лучше смотреть футбол, сидя в кресле у телевизора». Находившиеся поблизости тоже сохранили равновесие, и теперь привставали на цыпочки, чтобы посмотреть на столпотворение. Поодаль образовалась огромная дыра, в которую по мере продолжения наплыва падали все новые и новые жертвы.
Джек поморщился. Кому-нибудь обязательно переломают кости. Его вязаная шапочка промокла, с кончика носа стекала вода. Поморгав, он увидел, что мяч снова в центре поля — игроки отнеслись к реакции трибун с нарочитым безразличием. Впрочем, им ничего и не видно в слепящем свете прожекторов. Джек оторвал взгляд от центрфорварда своей команды, готовившегося передать мяч полузащитнику, и попытался разглядеть, что происходит с теми, кто упал. Атмосфера на стадионе была накалена до предела, и он радовался, что болеет за местную команду. Враждебность к приезжим фэнам нарастала с первой минуты; эта свалка, чувствовалось, была только началом большой беды. Такие напряженные матчи всегда перевозбуждают болельщиков, но сегодня их неистовство грозило перерасти в буйство, и Джек это понимал...
Его внимание вдруг привлекло какое-то странное мигание. Он посмотрел вверх, на металлическую вышку, установленную на бетонных трибунах вокруг чаши стадиона, шестнадцать прожекторов которой помогали еще трем точно так же расположенным вышкам превращать здесь ночь в день. Пятнадцать ламп. Одна лампа заискрила и потускнела, затем на мгновение вспыхнула и окончательно погасла. Проклятый дождь. Вообще-то такого быть не должно. Когда их последний раз проверяли? С противоположной стороны донеслись веселые возгласы, когда внезапно погасла еще одна лампа, затем еще одна. Искрение усилилось, и вскоре весь комплект ламп зашипел и стал дымиться. В секторе, расположенном под этой вышкой, началось волнение, люди отступали, напирая на тех, кто стоял вне опасной зоны. Все лампы лопнули разом, осыпав людей искрами и осколками. В воздухе запахло паленым. Мрак в этой части стадиона сгустился, и когда людская волна покатилась снова — на этот раз в обратном направлении, — Джек понял, что началась паника.
Зверь валялся на земле и пинался ногами в тяжелых башмаках, стараясь расчистить пространство вокруг себя. Стало совсем темно, но — странное дело — эта чернота вызывала в нем не страх, а ликование. Кто-то свалился на него, но Зверь умудрился схватить упавшего за шею своей здоровенной ручищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122