– Хочешь мою руку? Какую? Правую?Это было старое турецкое присловье, и у них оно очень многое означало.– Может быть, ты в следующий раз меня послушаешь. Я же говорил, что этот корабль опасная штука.– Мне не повезло, только и всего. Такого дважды не случается.– Ты что, собираешься снова испытать судьбу?– А почему бы и нет?Я понял, что спорить с ним – бессмысленная трата времени, и взял предложенную им дешевую турецкую сигарету. Закурив, мы присели на невысокий каменный бордюр.– Тебе теперь как, лучше? – спросил он. – То, что сделал ты, человек, страшащийся глубины, сделать не может.– Давай дальше не будем в этом копаться.Он не стал возражать и вместо этого произнес:– Эта девушка, английская миледи, она тебя так любит, Джек. Как никакая другая женщина на свете.От его слов мне почему-то стало неловко.– Да я не знаю. Она молода. Ты же знаешь, какие они. Сегодня одно, а на следующей неделе ей понравится кто-нибудь другой.– Эта крошка не такая.Опять этот его американизм. Тем не менее, именно это я хотел от него услышать. Тогда почему мне так тревожно, почему я не уверен в себе?Неожиданно мысли мои были прерваны. Я увидел, как на пирс въехал старый трехтонный грузовик и направился в нашу сторону. Когда, поравнявшись с нами, грузовик остановился, из него вылез Китрос в белом льняном костюме. Он подошел ко мне и расплылся в широкой улыбке.– Джек, я смотрю, покойник ожил?Позади него шестеро рабочих, выпрыгнув из кузова, начали поспешно выгружать коробки. * * * Перед тем как отправиться в путь, я подошел к Янни получить, как было оговорено, тысячу долларов. Топливные баки на нашем катере, как и положено, были залиты за счет Китроса. Когда я прощался с Янни, двигатели, уже запущенные в целях экономии времени Морганом, тарахтели на холостом ходу.Стало совсем темно, и на фоне желтого света фонаря, стоявшего в самом конце пирса, было видно, что начинал моросить мелкий дождик. Каждый раз, когда двери таверны «У Янни» открывались, я слышал слабые звуки музыки, которые так же неожиданно и замирали. Тогда воцарялась такая тишина, что казалось, будто во всем мире, кроме меня и Моргана, никого не существует. В желтом свете фонаря Морган был похож на ходячий труп. Старый, потрепанный, прошедший через все мыслимые и немыслимые испытания.Он, похоже, нервничал, и это меня беспокоило. Он, может быть, на самом деле уже дошел до предела. Имел ли я тогда право брать его с собой на такое дело, которое для него в случае неудачи могло обернуться настоящей катастрофой?Первые два часа мы неслись на большой скорости в юго-восточном направлении в сторону Додеканеса навстречу свежему восточному ветру, который в конце концов принес с собой настоящий дождь. Капли дождя словно картечь забарабанили по окнам рубки.Теперь я успокоился и почувствовал себя гораздо уверенней. Я вновь находился в замкнутом, изолированном мире, который был мне так дорог. Эта рубка, словно царство теней, где единственным источником света были приборная доска и компас. Здесь обострялись все мои чувства, многое прояснялось, жизненные проблемы, даже самые серьезные, уже не казались неразрешимыми. Может быть, на меня так действовало море?Я сидел, откинувшись на спинку кресла, и сжимал в руках штурвал. Я мог бы включить автоуправление, но умышленно не делал этого, потому что от ручного управления катером я получал неописуемое удовольствие. В такую погоду он, летящий словно птица, оживает и начинает трепетать, как женщина в руках умелого мужчины. И в эти минуты, когда ощущаешь себя частью другого, начинаешь испытывать ни с чем не сравнимое чувство.Морган пошел вниз готовить чай, а я все думал о Саре. С момента нашей встречи я почти постоянно думал о ней. Я слышал, как открылась дверь в рубку, но не повернул голову, пока не ощутил в соленом морском воздухе знакомый запах духов. Ошибиться было просто невозможно.– Два куска сахара или один? – спросила она и поставила на стол поднос.На ней был старый бушлат Моргана, волосы зачесаны назад и стянуты лентой. Теперь мне стало понятно, почему перед отплытием Морган так нервничал.– За такие проделки я сниму скальп с этого старого пьянчужки, – строго сказал я.– Не надо. Я говорила тебе, что он для меня сделает все. Он, правда, перепугался до смерти, но все же отказать мне не смог. Он как ребенок.Включив автоуправление, я принял от Сары чашку с чаем.– Отлично. Тогда я все спишу на тебя.– Это уже становится намного интереснее.Она пододвинула к себе стоявшее у стенки кресло и села.– Сначала я возьму сигарету, а потом ты мне расскажешь, на какое дело идешь.Когда я изложил ей суть порученного мне задания, она сказала:– Итак, ты теперь контрабандист и занимаешься нелегальным ввозом рома?– У турок действует запрет на торговлю спиртным, – заметил я. – Как в двадцатые годы.– Что тебе грозит, если поймают?– Семь или восемь лет каторжных работ.– И за такое дело тебе заплатили всего тысячу долларов?Я засмеялся:– Ну что ж, моя богачка, одни работают больше, другие меньше.– Хорошо еще, что ты можешь над этим шутить.– Как сказал Янни, эта работа не труднее рубки деревьев. Мы только туда и сразу же обратно. Никаких проблем. Ну совсем никаких.– Поэтому, я полагаю, ты и держишь вот это при себе?Она сунула руку под стол и нажала на кнопку. Дверца стола распахнулась, и весь мой военный арсенал вывалился наружу.– Так, что мы имеем? – продолжила она. – Ручной пулемет, автоматический пистолет и револьвер. Все, что может обеспечить спокойную жизнь. Ни один уважающий себя владелец моторной яхты не может обойтись без такого набора.Носком ботинка я задвинул оружие обратно в тумбу стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75