Папа Магеллан с любопытством спросил:– Вы были в Корее?Марлоу кивнул, а старик отошел к серванту и вернулся с фотографией в рамке.– Мой сын, Педро.С фотографии улыбался парень, гордый и довольный своей новенькой униформой. Такую фотографию молодые солдаты обязательно делают в первые же недели своей службы в армии.– Он выглядит хорошим солдатом, – заметил Марлоу бесстрастным тоном.Папа Магеллан энергично закивал.– Он был отличным мальчиком. Собирался поступать в сельскохозяйственный колледж. Всегда мечтал быть фермером. – Старик тяжело вздохнул. – Его убили в 1953 году, когда он находился в составе патруля возле реки Имжин.Марлоу снова посмотрел на фотографию и подумал, так же ли улыбался Педро Магеллан, когда в него впивались пули. Но какой смысл думать об этом, когда люди на войне погибают в самых разных обстоятельствах. Иногда мгновенно, иногда в мучениях, но всегда ужас запечатлевается на их лицах.Он вздохнул и вернул фотографию.– Это уже чуть позже того, как я там был. Меня взяли в плен тут же, когда вмешались китайцы.Мария быстро вскинула голову:– А сколько вы пробыли в плену?– Почти три года, – ответил Марлоу.Старик присвистнул.– Матерь Пресвятая, это очень долго. Ты много выстрадал. Я слышал, что в этих китайских лагерях было очень трудно.Марлоу пожал плечами.– Не знаю. Я не был в лагере. Они послали меня работать на угольной шахте в Маньчжурии.Глаза Магеллана сузились, и с лица исчезли последние остатки доброго настроения.– Я немного слышал и об этих местах тоже.Последовало непродолжительное молчание, потом старик взял себя в руки и похлопал Марлоу по плечу.– Ну, все это в прошлом. Может быть, для мужчины это и хорошо – пройти через огонь. Что-то вроде очищения.Марлоу горько рассмеялся:– Без такого очищения лучше бы обойтись.Мария, заканчивая накладывать повязку, спокойно сказала:– Папа в свое время тоже попробовал огня. Он воевал в интернациональной бригаде в Испании. Фашисты держали его в плену два года.Старик энергично пожал плечами и в знак протеста поднял руку.– К чему вспоминать о таких вещах? Это все прошло. Старая история. А мы живем в настоящем. Жизнь часто неприятна, но всегда справедлива. Умный человек накапливает опыт и старается поступать соответственно.Он стоял, засунув руки в карманы, и улыбался молодым.– Ну вот. Все закончено, – объявила Мария.Марлоу поднялся и принялся опускать изорванный в клочья рукав рубашки.– Спасибо. Я, пожалуй, пойду, – сказал он. – Когда, вы говорите, отправляется автобус?Улыбка на лице Магеллана сменилась хмурым выражением.– Вы пойдете? А куда вы пойдете?– В Бирмингем, – ответил Марлоу. – Я надеюсь найти там работу.– Так вы поедете в Бирмингем завтра, – отрезал старик. – А сегодня переночуете здесь. В такую погоду отказать в крыше даже собаке было бы преступлением. За кого вы меня принимаете? Вы появились из тумана, спасли меня от побоев и думаете, что я позволю вам вот так же и исчезнуть? – Он фыркнул. – Мария, приготовь горячую ванну, а я попробую отыскать чистую рубашку.Марлоу заколебался. Инстинкт подсказывал ему, что надо уходить. Уходить немедленно, пока он не втянулся в дела этой семьи, но тут он посмотрел на Марию. Она улыбнулась и покачала головой:– Нет смысла возражать, мистер Марлоу. Когда папа что-то решает, то единственный правильный выход – это согласиться. В конце концов это просто сэкономит вам время.Марлоу посмотрел на сумрак за окном, вспомнил об обещанной ванне и еде и окончательно решился.– Сдаюсь без всяких условий.Мария улыбнулась и вышла из комнаты. Старик достал трубку из корня вереска и начал набивать ее табаком из потертого кожаного кисета.– Мария успела сказать мне кое-что о вас, когда вы с Кеннеди были на дворе. Она говорит, что вы водитель грузовика. Марлоу пожал плечами.– Приходилось быть.Магеллан попыхивал трубкой, пока она наконец не раскурилась.– Этот порез у вас на руке, – снова спросил он. – Как вы его заработали?– Я же сказал, от сломанного острого крюка на борту грузовика, – повторил Марлоу. – Почему это вас так интересует?Старик тоже пожал плечами.– Обычное любопытство, – осторожно заметил он. – Просто у меня была очень активная юность, и я сразу узнаю след от удара ножом, стоит мне только взглянуть.Марлоу словно оцепенел, и в нем поднялась злоба. Он сжал руку в кулак и сделал шаг вперед, но старик вынул потертый серебряный портсигар, открыл его и протянул гостю.– Возьми сигарету, сынок, – примиряюще сказал он. – Они успокаивают нервы.Марлоу глубоко вздохнул и разжал кулак.– У вас слишком хорошее зрение, папа. Когда-нибудь оно вас подведет.– Я побывал во многих переделках, – пожал плечами старик и протянул Марлоу спичку в сложенных горстью ладонях. – А ты, сынок?Марлоу взглянул в это мудрое, выражающее иронию лицо, и ему понравилось то, что он увидел.– Со мною не случалось ничего такого, с чем бы я не мог справиться, папа.Глаза старика быстро обежали его мощную фигуру.– Могу себе представить. Нужен очень сильный человек, чтобы сразить тебя, но есть и другие проблемы, с которыми не так легко справиться.Марлоу поднял брови:– Вы имеете в виду закон? – Он улыбнулся и покачал головой. – Не беспокойтесь, папа. Полицейские не придут и не постучат в вашу дверь ночью.Он указал на свою руку.– Я могу подробнее объяснить, что произошло. Я заснул в кузове грузовика. Проснулся оттого, что какой-то бродяга обшаривает мои карманы. Я схватил его за руку. Он вытащил нож и располосовал мне рукав. Я сломал ему челюсть и выкинул из грузовика. Вот так я и оказался здесь.Магеллан откинул голову назад и рассмеялся:– Ну да, бьюсь об заклад, что этот парень не придет в себя, пока грузовик не доедет до Ньюкастла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49