Он пристегнул кобуру:
– Никто не узнает, кто навел меня. Обещаю.
– Я беспокоюсь за Сабала и его семью.
– Не стоит. Я возьму с собой двух-трех человек, чтобы все выглядело как обычный патруль. – Он быстро поцеловал ее в губы. – А теперь иди. Тебя могут хватиться за обедом. И никому ни слова. Я попробую преподнести сюрприз полковнику.
Он вышел, и Сувон услыхала, как он окликнул капрала. Еще через несколько секунд заскрежетал стартер, «лендровер» завелся и уехал. Она все стояла на веранде, тень закрывала ее лицо, как маска. Казалось, ждала чего-то. Только когда шум мотора пропал вдалеке, она повернулась и пошла прочь.
* * *
Ночная бабочка бестолково билась о стекло керосиновой лампы, обгорела к трепеща упала на стол. Мистер Ли смахнул ее рукой и потянулся за графином. В его внешности угадывалась примесь европейской крови. Слегка раскосые глаза светились добротой, нос был прямой, форма губ выдавала человека с хорошим чувством юмора.
– Еще бренди, миссис Хьюм?
Женщине было слегка за сорок. Она куталась в кашемировую шаль от вечерней свежести и казалась еще привлекательней.
Она подала стакан, и Ли продолжил:
– Вы даже не представляете себе, какое удовольствие доставляет мне возможность принимать члена Британского парламента.
– Боюсь, вы несколько отстали от жизни, мистер Ли, – ответила она, кивком поблагодарив Сувон за принесенный кофе. – Я больше не занимаюсь политикой. Просто журналист со своим заданием.
– Чтобы самой убедиться, каково положение в приграничном районе? – улыбнулся Ли. – Как замечательно, что полковник Меллори согласился принять мое приглашение. Большего начальства, чем он, в это неспокойное время здесь попросту нет.
– Я уже успела ознакомиться с методами полковника.
Она обернулась к Меллори, который удобно расположился у противоположного конца длинного стола. В свете лампы были хорошо видны его орденские планки и «крылышки» С. А. С. над левым карманом, пятнистая полевая форма сидела на нем как влитая.
– Я проезжала через деревню Перак в десяти милях к югу отсюда. Все выжжено и стерто с лица земли по вашему приказу, женщины и дети мокнут под проливным дождем.
Сувон склонилась над плечом Меллори, наливая кофе, и он почувствовал пряный запах, исходящий от нее.
– Один из наших патрулей попал в засаду в этом Пераке, четверо убиты, двое ранены. Жители могли предупредить, но не сделали этого.
– Потому что напуганы, – зло возразила журналистка. – Это же очевидно. Коммунисты заставили их молчать при помощи угроз.
– Верно, – спокойно ответил Меллори. – Именно поэтому я и сжег их дома. В другой раз будут умнее.
– Но вы ставите их перед невозможным выбором. Предавать своих соотечественников...
– Такие, как вы, никогда не вникают в суть вещей. Послушайте, те, кого убили в засаде, мои солдаты, были малайцами, а партизаны убившие их, – китайцы.
– Не все.
– Некоторые – малайские китайцы, не буду спорить, но основная масса – китайские коммунисты, обученные, вооруженные и заброшенные в Малайю из Таиланда.
– Полковник Меллори говорит чистую правду, миссис Хьюм, – вставил Ли. – Террористы – негодяи. Они очень осложняют нам жизнь.
– Страдает ваш бизнес, – ехидно ответила она.
– Безусловно, – ничуть не смутился Ли. – Огромные плантации каучуконосов практически потеряны, дела скоро пойдут так же плохо, как и с заготовкой леса. На лесопилке рабочие уже трудятся неполный рабочий день. Они-то и страдают. Две недели назад совершено нападение на католическую миссию в Кота-Бану. Настоятельница была в отъезде, но двух монахинь и тринадцать молоденьких девчонок убили.
– Вы зря тратите время, мистер Ли, – сказал Меллори. – Ведь газета миссис Хьюм печатает то, что обычно помещают в самом нижнем углу, слева на последней странице.
Он взял свой бренди и вышел на веранду. В наступившей темноте джунгли на том берегу оживали. Воздух дрожал от трелей древесных лягушек, обезьяны-ревуны окликали друг друга, прыгая с ветки на ветку, и все это накладывалось на ритмический, пульсирующий стрекот цикад. Из-за спины послышался резкий голос Мери Хьюм:
– В Сингапуре мне сказали, что вы расстреляли пленных во время операции под Келантангом. Это так?
– Нас преследовала банда. Важно было сохранить жизнь людям, а пленные меня задерживали.
– Теперь будет расследование. Вас уволят. Вы знаете об этом?
– Это все, что вы хотели мне сказать?
Она нахмурилась:
– За что вы так не любите меня, Меллори?
– Не вас лично.
– И все же, почему? Я ведь только выполняю свою работу.
– Насколько я помню, это же оправдание вы выдвигали и в Корее, когда с двумя другими избранными получили от китайцев приглашение посмотреть, как обстоят дела на той стороне.
– Теперь понимаю... – сказала она и замолчала.
– Вы написали несколько блестящих статей об образцовых лагерях у китайцев и о том, как здорово нам там жилось. Я читал их после освобождения. Конечно, то место, где был я, вам не показали, миссис Хьюм, там было не так образцово: довольно тесная бамбуковая клетка. И всего-то человек двадцать. Закалку получили прекрасную – зима только начиналась.
– Я излагала факты такими, какими видела, – спокойно сказала она.
– Именно так все вы и делаете. – Одним глотком он отпил половину стакана и продолжил: – Одного не могу понять. Какого черта вы до сих пор сидите в этой стране? Почему вы не с той стороны, а? Что вас гложет?
Голос ее дрожал, похоже, она сдерживалась из последних сил:
– Там, где затронуты моральные принципы, нет места дешевому национализму.
– В самом деле? Тогда вот что, миссис Хьюм. Лучше встретиться в джунглях с этими бандитами, чем со сворой вам подобных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51