Вопрос в том, где вы были, а не где вы должны были быть.— Так я вам уже сказала, что была у себя дома. Но вам это явно не очень-то нравится. А я не могу перенестись в прошлом в иное место только ради того, чтобы доставить вам удовольствие.Сержант краем уха слышал, что в этом расследовании со всеми причастными лицами следует обходиться деликатно и вежливо, поэтому ему удалось сохранить каменное спокойствие, хотя его и начали охватывать злость и отчаяние.— Я абсолютно не могу вас заставить что-либо делать, однако советовал бы вам говорить правду.Это всегда лучше.— До сих пор я не солгала вам ни единого слова.А вот вы меня обманываете.— Как это?!— Вы заставляете меня торчать здесь в дверях в неприлично раннее время и вести с вами абсолютно идиотский разговор, при этом утверждая, что ни о каком давлении не может быть и речи…— В отношении последнего прилагательного я с вами целиком и полностью согласен. Но ведь это вы меня заставляете, а не я вас. Если бы вы показали мне удостоверение личности, я бы спокойненько ушёл, и все.— Если бы вы мне сказали, в чем дело и в чем меня подозревают, я бы показала вам нужный документ, и вы бы тоже спокойно ушли.— Какие подозрения? А может быть, вы ценный свидетель?— Свидетель чего?Сержант почувствовал, что сейчас сойдёт с ума, и утешала его только мысль о том, что дальше с этой ужасной бабой будет разбираться сам Бежан. Тут он вспомнил, что она отказывается отвечать.— Я буду вынужден отметить в рапорте, что вы отказались удостоверить свою личность. Мне очень жаль…Ужасная баба вовсе не расстроилась.— Да пожалуйста, отмечайте. Меня действительно зовут Иза Брант, точнее говоря, Изабелла, но я уже много лет пользуюсь кратким именем Иза, и какого-то там тринадцатого я действительно была дома, так что ваши отметки меня совершенно не трогают. Но вы должны мне сказать, в чем дело. Иза Брант действительно что-то совершила или была свидетелем чего-то?Сержант изо всех сил старался окончательно не одуреть. Может, у этой дамульки провалы в памяти?..— Когда вы последний раз видели пана Доминика? — выпалил он вдруг.— Какого Доминика?— Доминика Доминика.— Вы заикаетесь? — подозрительно осведомилась она. — Интересно, до сих пор я этого не замечала.Это оттого, что вы нервничаете?Сержант почувствовал, что его терпение на пределе. Стиснув зубы, он задал ещё один вопрос:— А вы вообще знаете или знали Доминика Доминика? Прошу вас серьёзно подумать над ответом.Подозреваемая серьёзно подумала.— Да, знала. В детстве я изучала религию, и священника, преподававшего нам катехизис, звали Доминик Вольский. Но с тех пор больше никого такого не знала, на Домиников в моей биографии был какой-то неурожай. Однако хочу обратить ваше внимание на то, что этот священник был…Сержант Забуй не выдержал. Не тащить же эту бабу за волосы в управление, да ещё без санкции прокурора! Радовала его только мысль о том, как с ней будет справляться Бежан.Он ещё нашёл в себе силы поклониться и элегантно попрощаться. 10 По дороге к дому жертвы Бежан и Гурский встретили сержанта Вильчинского, который уже поджидал их, весьма радостный и довольный собой.— Я тут пораспрашивал людей, — отрапортовал он, сев в их машину. — День этот все помнят, так как это было тогда, когда у Голембяка сено на шоссе вывалилось. Большого движения здесь никогда не бывает, а местные машины все знают, так что чужая сразу бросается в глаза. Ну, во всяком случае, можно заметить. В сумме таких совсем чужих машин болталось в округе три, а одну так даже дорожная полиция записала в Вечфне Костельной.— Интересно, какого черта дорожная полиция делала в Вечфне Костельной? — подозрительно спросил Бежан.— Рассчитывали на молодого Пронжека. Им сообщили из Млавы…— Кто такой молодой Пронжек?— А, один такой поганец, племянник прокурора, берет чужие машины, как свои, и даже не крадёт их по-настоящему, просто бросает где попало, а ворам это только и надо. Ездит по пьянке и без прав.— По Вечфне Костельной? — недоверчиво спросил Роберт.— А там ему как раз удобней добираться до своей малины, ну, то есть этой, как её, дачи, он туда всяких разных профурсеток возит, а как его поймают, так без разговоров пару сотен отстёгивает. И так каждый раз.— И что?— И ничего. Едет дальше.— И машину у него не отбирают? И даже донесения не составляют?Сержант посмотрел на Гурского с глубочайшей жалостью и пожал плечами.— Уже после девятого раза бросили — чего из себя дураков-то корчить. Бумаги жалко. А так как дядя на молодого Пронжека обычно собаку спускает, то сопляк предпочитает заплатить, чтобы не донесли…— С ума можно сойти…— Ладно, перестань пока исправлять окружающий мир, — прервал его Бежан. — Так что записала дорожная?— Только номер, даже без фамилии, но это не был молодой Пронжек. За рулём сидела женщина, ехала по правилам, и она-то как раз и сообщила об этом сене, потому они и отпустили её без всяких, документы в руках держали, но фамилии никто не запомнил. «Тойота авенсис», госномер у меня есть, вот…— WE 24507, — прочёл Бежан на листочке. — А как эта женщина выглядела, тоже никто не запомнил?— В общих чертах. Блондинка. Ничего себе.— Может, крашеная, — неохотно выдавил из себя Роберт, заранее готовый к всевозможным обманам.— Дальше, — распорядился Бежан.— Что дальше?— Машины.— А, да. В Дыбах перед магазином чуть попозже, так через полчасика — тоже «тойота». Темно-синяя, номер был всем без надобности, а заметили её, потому что она страшно выла. Что это была «тойота», подтвердил малдитовский паренёк, он её всю оглядел и даже название прочёл. А что касается цвета, то, известное дело, каждый свидетель свой цвет видит, но Малдитова утверждает, что этот был как две капли похож на свитер клиентки, с которой она как раз ругалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91