Шурин тоже видел. А вчера вечером пришел, сунулся в ящик – пусто, нет ничего. А ведь были! Холера знает, кто забрал их и зачем. Ящик был заперт, ключик только у меня да у шурина. Те письма, что я раньше вынул, – вот они, принес. А остальные исчезли.
Я просмотрела стопку конвертов. Все, как обычно, – приглашения, банковские извещения, два письма от незнакомых, наверное читателей.
Кому понадобились мои письма? Кто-то захотел узнать, сколько у меня на счету денег? Как раз сейчас очень мало, пусть порадуется.
Я пожала плечами:
– Пустяки, что ты так переживаешь? Может, замок сменить?
– Я и сам подумывал уже об этом, только что там за замок! Любой ногтем откроет. И ведь замок не сломан, его просто открыли. А значит, и другой запросто откроют. Первый раз такое случилось, просто ума не приложу…
Я тоже не могла понять, кому это понадобилось. Разве что кто-то отправил мне письмо, в содержании которого потом раскаялся, и поспешил забрать послание до того, как я с ним ознакомилась? Что же такое мне могли написать? Что-то обидное? Или там было официальное предложение руки и сердца? Предложил, а потом раздумал. Но тогда бы человек украл только свое письмо, зачем ему остальные?
Я ломала голову, а рядом испуганно сопел Тадик.
– Я вот что подумал, – вдруг сказал он, – а не тот ли это тип, что все насчет пани спрашивает?
– Какой тип?
– Ну тот, гундосый. Несколько раз уже звонил. Я еще его за иностранца принял и дал ему ваш телефон. Он не звонил вам?
– Не помню… Но я могла и не обратить внимания. Скажем, звонит кто-то, я отзываюсь, а в трубке: «Зигмунт?» Отвечаю «нет» и тут же забываю. Или просят позвать какую-то Боженку. Откуда я им возьму Боженку?
– Так что мне делать, если он опять позвонит?
– Дай ему номер телефона пана Тадеуша Левандовского. В конце концов, должен же хоть чем-то заниматься мой агент?

***

Только вышел Тадик, появился Гурский. Они даже столкнулись у калитки, и это избавило меня от необходимости подкрадываться на четвереньках к входной двери.
Гурский принес свежие новости.
По части вытягивания информации инспектор Рейкееваген на голову превосходил Малгу Кузьминскую, наверняка сказался опыт работы в полиции.
Он молниеносно отловил всех «девчонок», включая Мальвину Дверник, пребывавшую в Египте. И допросил всех!
Но их показания добили несчастного. Как было у него трое подозреваемых, так и осталось, потому что каждый из них знал о машине Эвы в гараже Марселя Ляпуэна. Правда, на первую строчку в списке подозреваемых переместился Мейер ван Вейн. И вот почему.
Наталья Штернер, одноклассница Малги Кузьминской, не знала никакого ван Вейна, зато знала очаровательного шведа Герхарда Торна. Наталья Гоморек (это ее девичья фамилия) с малолетства страдала комплексами на почве своей внешности. Откуда они взялись, кто их вбил в голову девушки – неизвестно, но бедняжка была уверена, что она жуткая уродина и мужчины, завидев ее, разве что не кричат от ужаса. Долгие годы эта дурочка грызла себя, хотя на деле была весьма миловидной и славной девушкой. Разве что чересчур стеснительной и робкой, что резко отличало ее от основной массы нынешних молодых особ.
Время шло, и жизнь доказала, как ошибалась робкая Наталья. Мало того что выскочила замуж за своего Штернера, еще и обзавелась массой поклонников. Сам Штернер не мог похвастаться огненным темпераментом, поэтому Наталья, ошеломленная неожиданным успехом у мужчин, стала вовсю им наслаждаться, чтобы заглушить былые комплексы. Из множества поклонников в любовники выбирала самых страстных, самых пылких, но вела себя достаточно тактично и осторожно, так что репутация ее не очень страдала.
Среди последних избранников и оказался Герхард Торн, застрявший в ее кавалерах на довольно продолжительное время. Кроме секса, они даже начали испытывать друг к другу нечто вроде благодарной дружбы. И тут выяснилось кое-что странное. Инспектор Рейкееваген показывал свидетельницам фотографии своих главных подозреваемых. Показал он их и Наталье. И она, не раздумывая, ткнула в фото своего доброго знакомого – адвоката Мейера ван Вейна, воскликнув:
– А вот этого я знаю! Это Герхард Торн.
Итак, выяснилось, что почтенный адвокат существует в двух лицах. Потому он и потеснил с первой строчки в хит-параде подозреваемых Фридриха де Рооса.
Инспектор Рейкееваген не стал биться головой об стену, даже от истерики воздержался. Сохранив хладнокровие, он не бросился немедля устраивать очную ставку свидетелям, а решил сначала переговорить с самим ван Вейном. К сожалению, в данный момент адвокат был недоступен – его, как всегда, черти носили по всему свету. Объявлять же его в розыск оснований не было.

***

Вот такие новости принес мне Гурский.
Известие о раздвоении личности у пана адвоката чрезвычайно заинтересовало меня. Это был уже второй случай. Сначала Ляпуэн, демонический любовник Эвы. Теперь страстный любовник Натальи. Ну и урожай на двойников! У них там, на Западе, так легко раздобыть фальшивые документы? А я-то считала, что это на Востоке дело обычное.
На всякий случай я опять разложила перед собой портреты мужчин из коллекции Рейкеевагена и еще раз внимательно изучила их. Ну нет среди них моего знакомца с парковки в Зволле!
Господи, они отловили уже целую прорву мужиков, а нужного как не было, так и нет.
– Выглядит точно так же, а фамилия другая, – рассуждала я вслух. – Может, и правда двойники? Или фамилия такая же, а выглядит совсем иначе. Кого искать-то? Столикого шпиона? Фальшивую бороду нацепил, усы приклеил… О, вот у этого борода! Пусть он ее сбреет, а я на него погляжу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78