Кстати, маленькая просьба: пусть этот разговор останется между нами.— А вы не находите, что это уже слишком? Я ничего у вас не выпытываю. Оставьте, пожалуйста, свои тайны при себе.— Не могу. Мне надо вас с ними познакомить.— Зачем?— Необходимость. Вы сами убедитесь, что ваше молчание никому не нанесёт ущерба. Ни вам, ни вашей родине. Скорей наоборот.— Объясните.— Представьте, что вы инфекционист. К вам является некий, согласен, довольно подозрительный Бизи, который информирует вас, что в стране началась эпидемия. Эпидемия, которая может распространиться… далеко. В ваших или нет интересах узнать, что это за эпидемия? Сохранение в тайне такого разговора до отъезда из страны, по-моему, не столь уж большая цена за подобную информацию.— Откуда я знаю, что дело обстоит именно так?Бизи окутывало облако дыма, и частота затяжек, пожалуй, была единственным признаком его волнения.— Если дело обстоит не так, — невозмутимо ответил он, — если я вас обманываю, то вы будете вправе нарушить своё слово и разгласить все до последней запятой. Такой поступок, между прочим, станет концом моей карьеры.— Тогда почему вы не можете обратиться официально?— Увы! — Бизи развёл руками. — Полагаю, вы согласитесь, что так и должно быть, когда узнаете все. И ещё. Хотя мы и беседуем как сугубо частные лица, мой визит к вам — не только моя инициатива.— В любом случае я оставляю за собой право поступить так, как считаю нужным, — жёстко сказал Полынов.— Ладно, пусть будет по-вашему! Сейчас, здесь, — хочу я того или нет, — с моей стороны возможна только полная откровенность. Дело вот в чем. С некоторых пор в нашем обществе развилось умонастроение, которое нас беспокоит. Тревожен сам характер этого умонастроения, но ещё тревожней то, что мы не можем выявить причину. Мы пришли к заключению, что эта проблема настолько сложна, неожиданна, что рядовые специалисты с ней не справятся. Разрешить её, пожалуй, может специалист только вашего класса.— Это вы называете откровенностью? Вы же ничего не сказали! Что за умонастроение? Какая проблема? При чем тут я?— Терпение. Умонастроение можно выразить одной фразой: “Долой науку!” Точнее, даже так: “Смерть разуму!”— Откуда вы взяли, что эта проблема нова? Не изучена? Подобным умонастроениям столько же веков, сколько самой цивилизации.— Верно. По есть одна маленькая особенность. Вы, конечно, читаете газеты, следите за международными известиями.— Не очень внимательно, признаюсь. Последнее время я был…— Знаю. Но готов спорить, что вы летели сюда с убеждением: “Вот тихая, спокойная страна, где давно уже не происходит ничего серьёзного. Конечно, газеты пишут о каких-то анекдотических случаях, но где таких случаев нет”. Верно?— Да.— Так вот — это на поверхности. Журналист, наблюдающий, так сказать, за кухней общественной жизни, подобен хозяйке, которая судит 6 состоянии воды в кастрюле по тому, закипает она или нет. Для посторонних вода в нашей кастрюле тёпленькая. Но департамент, слава богу, располагает термометрами. Что вы скажете о кастрюле, вода в которой мгновенно нагрелась сразу на несколько десятков градусов?— Скажу, что её поставили на очень сильный огонь.— А огня нет.— Так не бывает.— Конечно. Однако ещё недавно у нас все было тихо и спокойно.— Если я правильно понял, вы хотите пригласить меня на консультацию.— Совершенно верно.— У вас есть Лесс.— Он отказался.— Так! Но почему меня? Мои взгляды, надо полагать, вас не слишком привлекают.— Именно это нас и устраивает.— То есть?— Разумеется, не только это. Таких учёных, как вы, немного. Кроме того, вы уже здесь и свободны, а у других зарубежных специалистов время расписано на месяцы вперёд. А нам никак нельзя медлить! — Бизи покачал головой. — И то, что вы из социалистической страны, поверьте, очень существенно.— Решительно ничего не понимаю!— Я все объясню, если вы согласитесь помочь нам как эксперт. Лесс, уверен, поймёт и простит, а уж потерянные дни мы чем-нибудь компенсируем.— Это все, что вы пока мне можете сказать?— Я и так уж превысил свои права. Вот если вы согласитесь…— Нет.— Подумайте. Мир един, пожар, возникший в одном месте, угрожает всем. Это не мои слова.— Во-первых, у меня нет оснований доверять вам, надеюсь, вы это сознаёте! Во-вторых, “проклятие разуму”, уверен, вызвано вашими чисто внутренними, социально-экономическими причинами, в которых я плохо разбираюсь. Следовательно, моё участие в ваших делах и неуместно, и бесполезно.— Это ваше окончательное решение?— Да.— Жаль, — Бизи поднялся и загасил окурок. — Жаль, что вы так думаете. На всякий случай вот вам мои координаты.Он протянул свою визитную карточку. Полынов взял её. Казалось, что Бизи порывается ещё что-то сказать и борется с этим желанием.— А! — махнул он рукой. — Положения это все равно не ухудшит. Должен вам кое в чем признаться.— Ещё какая-нибудь тайна? Тогда увольте.— Все равно вы догадаетесь. Но сначала несколько слов. Существует, на мой взгляд, ещё одна причина вашего отказа. Вы не восприняли мои слова всерьёз. Вы не поверили, что угроза реальна. В такой мирной стране, в такой славный вечер, — вероятно, я бы тоже не поверил. Не иначе тут какая-то двойная игра, хотя зачем кому-то с вами играть? Все слишком смахивает на фарс, допустим. Должен, однако, разъяснить, что номер в отеле вам заказали мы.— Лесс… — Полынов шагнул к Бизи. — Где Лесс?— Не беспокойтесь! — Бизи порывисто отступил. — Лесс в полном порядке, с нашей стороны ваш отдых больше ничем не будет нарушен. Просто Лесс ждёт вас не сегодня, а завтра.— Что все это, наконец, значит?— Только то, что нам крайне важно было встретиться с вами срочно и наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24