Согласны?
Погодин и Гарабедян согласились.
– Тогда идем, – сказал Плетнев. – Будем ждать, когда они выйдут. Лучше прийти раньше, чем пропустить их.

Оставив машину на берегу, Мирский направился вглубь с рюкзаком, набитым пакетами с сухим пайком. В этой части четвертой камеры имелось много небольших озер, и везде была прекрасная рыбалка. Он не сомневался в том, что сможет здесь прожить. Природные условия в этих лесах не были слишком тяжелыми. Примерно, на одной четверти территории, в зоне, внешняя граница которой проходила по линии стовосьмидесятого градуса, бвал небольшой снег, а дождь шел достаточно часто для того, чтобы поддерживать растительность.
Ему вряд ли придется терпеть лишения.
Первые несколько дней он провел вполне мирно, ничем почти не занимаясь, кроме изготовления подходящей удочки. Он читал отчеты американских биологов о четвертой камере и знал, что там есть земляные черви и гусеницы, которых можно использовать в качестве приманки. Его беспокойство постепенно проходило, и он удивлялся, почему не ушел раньше.
Мирский редко теперь наталкивался на пограничные знаки своего нового интеллекта. Либо они постепенно исчезали, либо он научился их игнорировать.
На пятый день пребывания в лесу он обнаружил признаки того, что находится здесь не один. Упаковка от русского пайка и американский пластиковый контейнер говорили о том, что один или несколько русских солдат нашли сюда дорогу. Это открытие не взволновало его. Здесь было достаточно места для всех, причем каждый мог уединиться.
На седьмой день он встретил на краю поляны русского. Он не узнал его, но солдат, видимо, знал генерала и быстро скрылся в лесу.
На восьмой день они снова увидели друг друга через широкий луг, и на этот раз солдат не убежал.
– Вы один, верно? – спросил он.
– Пока да, – ответил Мирский.
– Но вы же командир, – возмутился солдат.
– Больше нет. Как здесь рыбалка?
– Не особенно. Вы заметили, что здесь везде комары и мухи, но они не кусаются?
– Да, заметил.
– Интересно, почему?
– Хорошо спроектированы, – предположил Мирский.
– Интересно, идет ли здесь когда-нибудь снег?
– Думаю, да, раз в год или около того. Но здесь не бывает очень холодно. Не как в Москве.
– Хочется, чтобы пошел снег, – сказал солдат. Мирский согласился.
Они встретились на берегу и пошли через лес вместе в поисках лучшего места для рыбалки.
– Американцы сказали бы, что мы, словно Гекльберри Финн и Том Сойер, – заметил солдат, когда они забросили лески в ручей. – Знаете, американцы здесь не такие плохие, как на Земле. Я подумывал сбежать еще до того, как решил уйти в лес.
– Почему?
– Я хотел остаться один. Но мне не жаль, что вы здесь, товарищ генерал. – Солдат покачал концом удочки, надеясь подманить форель. – Я снова начинаю обретать веру в человечество. Если даже генерал хочет сбежать от всего этого…
Солдат, имя которого он так никогда и не узнал, ушел из лагеря несколько недель назад, до «гибели» Мирского в библиотеке. Он ничего не знал о том, что произошло, а Мирский не стал рассказывать.
Он начинал снова чувствовать себя нормальным человеком, а не уродом или призраком. Так чудесно было сидеть и любоваться каплей росы на листочке или всплесками рыбы, выскакивавшей из воды за насекомыми. Больше не имело значения, кем он был – важно, что он просто был.
Прошло еще два дня, и Мирский начал подумывать о том, не будут ли их искать. Мощные телескопы легко могли их обнаружить, а для инфракрасных датчиков вообще не имело значения, они скрыты деревьями или нет. Сейчас, как он подозревал, замполиты были снова на свободе, объединяясь в своем стремлении к власти – если Плетнев и другие отвергли его предупреждение.
Его лишь слегка интересовало происходящее.
Больше всего Мирскому не хватало ночей. Он бы все отдал ради того, чтобы провести несколько часов в полной темноте, иметь возможность закрыть глаза и ничего не видеть, даже легкий коричневый отблеск тенистого лесного света сквозь веки. Кроме того, ему не хватало звезд и луны.
– Как вы думаете, кто-нибудь из тех, кого мы знали на Земле, остался жив? – спросил солдат однажды утром, когда они жарили на небольшом костре форель.
– Нет, – сказал Мирский.
Солдат удивленно покачал головой.
– Вы так думаете?
– Это крайне маловероятно.
– Даже для высшего руководства?
– Может быть. Но я не был знаком ни с кем из них.
– Гм. – Солдат помолчал, потом, словно это относилось к делу, добавил: – Вы знали Сосницкого?
– Почти не знал.
– Я думаю, он был хороший человек, – сказал солдат, снимая форель с огня и ловко разделывая ее ножом. Он протянул половину Мирскому и бросил голову и кости в кусты.
Мирский кивнул и стал есть рыбу – с кожей и всем прочим, – задумчиво жуя, пока не заметил серебристый отблеск между деревьями позади солдата. Он замер. Солдат заметил его взгляд и повернул голову.
Между деревьями проплыл длинный металлический предмет и остановился в нескольких метрах от них. Глаза Мирского расширились; предмет напоминал хромированный русский православный крест с тяжелой каплей в нижней части. На пересечении перекладин располагалось ярко светящееся красное пятно.
Солдат встал.
– Это американцы? – спросил он.
– Не думаю. – Мирский тоже встал.
– Джентльмены, – произнес по-английски женский голос. – Не беспокойтесь. Мы не причиним вам вреда. Детекторы сообщают, что здесь находится воплощенный индивидуум, подвергшийся восстановительной операции.
– Это американцы, – констатировал солдат, отступая и готовясь бежать.
– Кто вы? – спросил Мирский тоже по-английски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167