Но это мало беспокоило Эдварда; он знал, что лес принадлежит ему так же, как и ей. Пройдя на середину лужайки, он остановился в высокой траве и осмотрелся. Ему хотелось получше изучить свой новый мир. Он услышал далёкое эхо голосов, отражённых от гранитных стен Глесьер-Пойнта, Сентинел-Рока, Ройал-Арчез. У подножия Ройал-Арчез он различал огни отеля в Ауони. На несколько сотен ярдов к западу тянулись светящиеся точки — там находилась Йосемите-Вилледж, там жгли костры, и горели лампы в домах.Последнюю ночь своего давнего путешествия он провёл с родителями в Ауони. Эдвард все ещё не решил, переберётся ли он туда, когда конец приблизится.Безграничный покой.Что сталось бы с людьми, если бы они проводили всю жизнь в окружении таких вот красот? И если бы встречи с подобными себе случались так редко, что каждая превращалась бы в счастливое событие?Он включил фонарь и направился к палатке, освещая себе дорогу. На гранитном валуне с плоской вершиной, который он обнаружил ниже по склону, Эдвард собрал походную печку, налил воды в котелок и быстро приготовил суп из концентрата, добавив в него лук, сардельку и лапшу.Потом в одном белом купальном халате, доходящем до колен, он отправился на поиски душевой, прихватив бритвенный прибор. Подлетела сойка и не отставала от него, надеясь, что ей перепадёт несколько крошек.— Кругом темно, — сказал он птичке. — Иди спать. Я уже поел. Где ты была раньше? Сейчас у меня ничего нет.Но птичка упорствовала, она давно знала, что люди — обманщики.Душевая — большое, отделанное деревом здание (женская половина налево, мужская направо) — почти пустовала. Дежурный, выдававший мыло и полотенца, дремал на стуле и лишь чуть выпрямился, когда появился Эдвард.— Занимайте любую кабинку, — предложил он, протягивая Эдварду кусочек мыла и полотенце. — Никакой очереди.Эдвард улыбнулся.— Вам, должно быть, скучно.— Мне чудесно, — ответил дежурный.— Сколько здесь народу?— Во всей долине? Возможно, двести или триста человек. В Кемп-Карри не больше тридцати. Абсолютно тихо.Эдвард принял душ в чистой, словно никогда до него не использовавшейся, кабинке, потом побрился, стоя перед зеркалом, таким длинным, что в него могли бы смотреться пятнадцать или двадцать человек. Какой-то турист вошёл в душевую и жизнерадостно поздоровался с Эдвардом. Геолог добродушно кивнул, чувствуя себя королём, сложил бритвенный прибор и вернулся в палатку.В восемь часов он ощутил усталость, отложил книгу, выключил лампу и взбил подушки, а потом ещё долго лежал без сна, размышляя и прислушиваясь.Где-то в долине дети распевали песни, их юные голоса громко звучали в темноте, словно голоса маленьких весёлых привидений.Я дома.
Рубен встретил своё девятнадцатилетие пятнадцатого марта в Александрии, штат Вирджиния. Он отметил день рождения пончиком и пакетом молока. Закончив пиршество в булочной, он вышел на улицу и остановился, привлекая к себе подозрительные взгляды. Юноша надел новое пальто и шляпу, но праздно шатающемуся здоровому негру — хотя и вполне прилично одетому — не место в туристском квартале. Однако это мало заботило Рубена; он знал, зачем он здесь.Демонстративно широким жестом он выбросил пакеты из-под молока и пончика в урну, аккуратно вытер губы косточкой указательного пальца и открыл дверь матово блестящего «крейслер-ле-барона» выпуска 1985 года. Он купил машину в Ричмонде, заплатив наличными, и уже проехал на ней четыреста миль. Прежде ему никогда не приходилось покупать машины, и его не волновало, принадлежит автомобиль ему или нет. Рубен выжимал из мотора всё, что мог, и это было здорово.У него все ещё оставались деньги — около десяти тысяч долларов. Он засунул портфель в багажник под запасное колесо.— О'кей, — пробормотал он, вслушиваясь в ровный гул мотора. — Куда теперь?Рубен задумался. Теперь приказы поступали от людей, а не от таинственного голоса того, кого Сеть называла Боссом. Рубен даже научился распознавать «подписи» тех, с кем ему случалось входить в контакт, хотя лично он никого ещё не видел.— В Кливленд! — сказал Рубен.Он вытащил из бардачка несколько карт и наметил маршрут. За последние дни он незаметно вынес сотни книг и компакт-дисков из библиотек Вашингтона и Ричмонда и купил сотни изданий в книжных магазинах. В Ричмонде он передал добычу трём мужчинам средних лет, не имея понятия, что те собираются с ней делать. Да он и не спрашивал. Ясно одно: Босс интересуется литературой.С некоторым облегчением — Рубену не нравилось воровать даже ради хорошего дела — он выехал на шоссе.
С каждым днём приближалась весна. Холмы уже вовсю зеленели. Деревья обрастали листьями, которые им не суждено сбросить. Больше не будет ни лета, ни осени.Рубен покачал головой, размышляя об этом. Руки крепко сжимали руль. Когда он вёл машину, Сеть, как правило, не беспокоила его, и потому у Бордза появилось много времени — возможно, чересчур много, — чтобы задавать себе разные вопросы.Он заправился в Нью-Стентоне и остановился возле ресторанчика. Наспех перекусив гамбургером и небольшой порцией зелёного салата, заплатил по счёту. Потом купил открытку, выбрав изображение большого здания, похожего на коровник, испещрённое таинственными знаками и символами. Приклеив несколько марок на открытку, он нацарапал на обратной стороне: «Папа!Я всё ещё работаю — то тут, то там.Думаю о тебе.Береги себя. Рубен»,
— и бросил послание в почтовый ящик, висевший на стене ресторанчика.К восьми Рубен уже был в Кливленде. Пока он заполнял бумаги в отеле, расположенном возле автобусного парка, за окном посыпал мелкий дождик. Он оставил «крейслер» в гараже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133