— Мы всегда знали, что мы последние. Пока мы считали по-другому, мы были гораздо счастливее, но правда, тем не менее, оставалась неизменной. Мы должны радоваться. Мы вернулись домой. Мы увидели то, что было нашим началом, и это достойное завершение пути.Этого землянин не мог постичь. Он лишь замотал головой, словно от боли, и опечаленный дус потянулся к нему носом.Но Ньюн во всем согласился с Мелеин: она была права. Они видели и худшее, чем то, что лежало перед ними: была Кесрит, были земляне и регулы.— Не печалься за нас, — сказал Ньюн Дункану, тронув его за рукав. — Мы пришли туда, где хотели быть.— Я, пожалуй, вернусь в рубку, — сказал Дункан и резко поднялся, закрыл лицо вуалью и оставил их, не спросив разрешения и не оглянувшись. Его дус двинулся следом, излучая страдание.— Он ничего не сможет там сделать, — пробормотала Мелеин, пожав плечами. — Но это успокоит его.— Дункан, — сказал Ньюн, — не оставит нас. Он чувствует себя виноватым.— За нас?Ньюн пожал плечами, сжал губы, посмотрел в сторону.Мелеин протянула руку и коснулась его лица, привлекая внимание кел'ена, печально глядя на него.— Я знала, что это может занять немало времени. Было больше восьмидесяти Мраков, Ньюн, и в каждом сменилось не одно поколение; и было свыше восьмидесяти Промежуточных эпох, и большинство из них длились свыше тысячелетия.Он попробовал протестующе рассмеяться, качая головой — но смеха не получилось.— Я могу представить расстояние, но не годы. Двадцать лет — долгий срок для кел'ена. Я не могу представить тысячелетие.Наклонившись, она коснулась губами его лба.— Ньюн, счет не имеет значения. Я тоже этого не понимаю.Этой ночью, и следующей, Ньюн сидел рядом с ее креслом. Мелеин не просила его об этом. Просто он не хотел оставлять ее одну. И Дункан, приходя со своих одиноких вахт, чтобы поспать хотя бы несколько часов, устраивался вместе со своим дусом в углу — здесь же, а не в холле келов. Никто из них сейчас не хотел одиночества. Им было более чем достаточно пустынности Кутат.На восьмой день Кутат надвинулась на них, заполнив весь экран в холле госпожи — воспаленная, сухая, изборожденная древними шрамами.И Дункан вошел к госпоже, ворвался, словно ураган, и сорвал мэз и зейдх, открыв свое лицо: оно пылало.— Жизнь! — выдохнул он. — Это показал детектор. Госпожа, Ньюн… ваша планета не мертва!На мгновение все замерли.И внезапно Мелеин, хлопнув в ладони, сложила их вместе и возблагодарила богов; и лишь тогда Ньюн позволил себе вздохнуть с надеждой.Следом за Дунканом Мелеин прошла в рубку; позади них — Ньюн и шумно дышащие от возбуждения дусы. Мелеин уселась на подлокотник кресла, и Ньюн склонился рядом, а Дункан тем временем пытался объяснить им результаты своих поисков, показывая диаграммы, и экраны, и бегущие по ним потоки данных, означавших жизнь.Присутствие машин, и невероятно слабые сигналы присутствия живой материи.— Отсюда, из космоса, это похоже на Кесрит, — тихо сказал Дункан, заставив Ньюна похолодеть, ибо прежняя госпожа слишком часто называла Кесрит кузницей, что готовит Народ… к тому, что их ждет. — Дусы, — продолжал Дункан, — скорее всего будут чувствовать себя здесь достаточно хорошо.— Одна луна, — читал Ньюн показания экрана, с тоской вспоминая две, свершавшие свой путь по небесам Кесрит; вспоминая холмы планеты и знакомые места, где он охотился до прихода землян.У планеты их предков были свои секреты, свои блага и красоты, и свои опасности.И сюда придут земляне… довольно скоро.— Дункан, — сказала Мелеин, — мы садимся. 17 Кутат.Дункан вдохнул ворвавшийся в люк воздух — первый вздох на поверхности планеты — холодный и разреженный, со слабыми запахами. Стэн посмотрел в люк на красные и янтарные пески, на далекий гребень обступивших их гор, на сияющее в небе угрюмое уродливое солнце.И не спустился вниз. Первыми на свою родную землю должны ступить мри. Оставаясь в корабле, он наблюдал, как они спускаются по трапу: Мелеин впереди, Ньюн — за ней… дети, вернувшиеся к старухе-матери. Они оглядывались вокруг; глаза их, конечно же, видели совсем иначе, чем его; они чувствовали нечто знакомое в ласковых объятиях тяготения Кутат, аромате ее воздуха… нечто, взывавшее к их крови и чувствам, и говорящее: «это дом».Жаль, если это не так, если путь Народа на самом деле оказался слишком долгим и Народ потерял все, ради чего уходил. Стэн так не думал; он видел, какими глазами Ньюн смотрел лежащий вне корабля мир.Дункан чувствовал, как его собственное горло сжимается, как дрожат от напряжения и ужасного холода планеты его мышцы. Разберись Стэн в своих чувствах, он понял бы, что то было ощущение утраты… и он не знал, почему. Он летел сюда ради них, привел их домой, и посадка прошла благополучно, и все же печаль охватывала его.Но служба Народу была не единственным, что он сделал.На краю системы пульсировал маяк, веха, которую будут использовать прибывающие корабли; а на Кутат таким маяком стал сам корабль. Его пульс был тихим, но он был… и будет, пока на корабле есть энергия — гораздо дольше, чем смогут прожить они сами.«Дружба, дружба», — кричал небесам их корабль, и корабли землян наверняка узнают этот или другой сигнал.Стэн не сказал об этом Ньюну или Мелеин. Любой жест по отношению к ци'мри, — подумал он, — они не одобрят, и поэтому не спросил их разрешения.Он увидел, как дусы, сопя и шумно втягивая воздух, косолапя, спускаются по трапу; как перекатываются на их лоснящихся от долгой сытой жизни на корабле боках складки жира, как блестит под тусклым солнцем мех. Ступив на песок, они покатились по нему, наслаждаясь этим; потом поднялись, стряхивая облака красной пыли с бархатных шкур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92