— И все же мы осмотрим место происшествия, только преступника поведем под конвоем.Все понимали, что отправляться к морю на поиски призрака после признания убийцы — в высшей степени глупо.Неарс, конечно, тоже был настроен скептически. Но он как сыщик считал своей обязанностью, образно говоря, перевернуть все до последнего камешка, не делая исключения и для надгробных камней. Ведь скалистый обрыв на берегу фактически был не чем иным, как своего рода могильной плитой над несчастным Гидеоном Уайзом.Последним из дома вышел Неарс. Он запер дверь и последовал за остальными по тропинке, ведущей к скалам, но вдруг с удивлением заметил, что навстречу ему бежит Поттер.— Там действительно что-то есть, сэр, — сказал он, и то были его первые слова за весь вечер. — Что-то вроде Уайза…— Вы просто бредите! — только и смог вымолвить сыщик. — Прямо сборище сумасшедших!— По-вашему, я мог не узнать хозяина? — на удивление резко возразил секретарь.— Неужели и вас следует отнести к числу тех, кто, говоря словами Холкета, должен просто ненавидеть старика? — раздраженно осведомился Неарс.— Возможно, — ответил Поттер. — Но так или иначе, я знал его достаточно хорошо и, можете поверить, видел именно Гидеона Уайза, будто окаменевшего в лунном свете.Юноша указал рукой на расщелину в скалах, где и в самом деле белело нечто вроде лунного света или всплеска пены, который по мере приближения к нему принимал все более реальные очертания. За время разговора они подошли уже на добрую сотню шагов, но светлое пятно не двигалось, только стало напоминать статую, отлитую из серебра.Поттер не скрывал, что напуган не меньше Генри Хорна.Даже Неарс заметно побледнел и остановился. Да и видавший виды журналист не торопился подходить ближе без особой необходимости. Только отец Браун спокойно продвигался вперед обычной ковыляющей походкой, словно направлялся к привычному рекламному щиту, чтобы прочесть объявления.— Вы единственный из нас, верящий в призраки, — обратился к священнику Бирн, — и почему-то совершенно не обеспокоены…— Одно дело верить в привидения вообще, и совсем другое — поверить в конкретное привидение, — загадочно произнес отец Браун.Репортер смутился и украдкой бросил взгляд в сторону обрывистого мыса, залитого холодным светом луны.— Я не верил, пока не увидел своими глазами, — сказал журналист.— А я, наоборот, верил до тех пор, пока не увидел, — задумчиво произнес отец Браун.Священник двинулся дальше. Бирн стоял и наблюдал, как он тяжелым неторопливым шагом пересекает обширную пустошь, которая, постепенно поднимаясь, переходила в скалистый мыс. Местность напоминала пологий холм с отрезанной морем половиной. В мертвенном блеске луны трава походила на длинные седые волосы, зачесанные ветром в одну сторону.Там, где скала, выветрившись, обнажила мел, словно сияющая тень, высилась непонятная бледная фигура.Внезапно Генри Хорн, оставив позади охранников, обогнал отца Брауна и с пронзительным криком упал на колени перед привидением.— Я во всем сознался! Зачем же являться нам? — воскликнул поэт. — Вы пришли сказать, что я убил вас?— Я пришел сказать, что вы меня не убили, — ответил призрак и протянул руку.Вскочив на ноги, Хорн снова вскрикнул, но уже совсем по-иному, так что все поняли — рука, коснувшаяся его, была вовсе не бестелесна.Такого не испытывали даже много повидавшие сыщик и журналист. Что же произошло? От скалы постепенно отслаивались мелкие камешки и падали в расщелину. Часть из них задерживалась в широкой трещине. Так со временем вместо пропасти здесь образовалось нечто вроде уступа в форме карниза. Старик Уайз был еще достаточно крепок.Он упал как раз на эту небольшую площадку и провел там страшные двадцать четыре часа, пытаясь выбраться наверх по скале, которая постоянно крошилась и осыпалась под ним, пока, наконец, не образовала некое подобие лестницы.Это кое-как объясняло и описанный Хорном зрительный обман с белой волной, то появлявшейся, то исчезавшей и в конце концов застывшей на месте.Таким образом, перед ними стоял собственной персоной Гидеон Уайз из плоти и крови, с седыми волосами и грубым лицом, в белой пропылившейся одежде. Правда, на сей раз старик был не столь груб, как обычно. Вероятно, миллионерам иногда полезно провести сутки на скалистом обрыве, всего в каких-то тридцати сантиметрах от вечности. Во всяком случае Уайз не только отказался обвинять Генри Хорна в преступлении, но и совершенно по-иному описал случившееся. Оказывается, его совсем не сбросили вниз, просто край скалы обвалился под его тяжестью, а Хорн даже пытался прийти ему на помощь.— Там, на уступе, ниспосланном мне Провидением, я поклялся прощать своих врагов, — торжественно произнес Уайз. — И таить злобу на Хорна за подобный проступок было бы совсем непорядочно.Молодому поэту, правда, все же пришлось удалиться в сопровождении полицейских. Но Неарс был уверен, что тот скоро выйдет на свободу, отделавшись в худшем случае легким наказанием. Ведь не так часто обвиняемый в убийстве имеет возможность пригласить в суд саму жертву в качестве свидетеля защиты.Когда сыщик и его спутники двинулись в город по тропе вдоль обрывистого берега, Бирн неожиданно сказал:— Очень необычный случай!— Да, — согласился отец Браун. — Возможно, это вовсе не наше дело, но хотелось бы кое-что обсудить с вами. Давайте немного постоим здесь.После недолгого раздумья журналист согласился.— Значит, вы уже подозревали Хорна, когда сказали, что еще не каждый рассказал все, что знает? — поинтересовался он.— Нет. Говоря так, я имел в виду неправдоподобно молчаливого мистера Поттера, секретаря преждевременно оплаканного Гидеона Уайза.
1 2 3 4 5 6 7