Ты бы пошел в сени да на засов двери запер! И огонь бы потушить надо!
— По какому случаю?
— Неровен час, заберутся сюда… Ох, грехи наши!
— Идти нужно, а ты двери на засов! Голова, посмотришь! Идем, что ль?
Охотник перекинул на плечо ружье и взялся за шапку.
— Одевайся, бери свое ружье! Эй, Флерка, иси! — крикнул он собаке. — Флерка!
Из-под скамьи вышла собака с длинными огрызенными ушами, помесь сеттера дворняжкой. Она потянулась у ног хозяина и завиляла хвостом.
— Что ж ты сидишь? — крикнул охотник на лесника. — Нешто не пойдешь?
— Куды?
— На помощь!
— Куда мне! — махнул рукою лесник, пожимаясь всем телом. — Бог с ним совсем.
— Отчего же ты не хочешь идти?
— После страшных разговоров я теперя и шага не ступну впотьмах. Бог с ним совсем! И чего я там в лесу не видал?
— Чего боишься? Нешто у тебя ружья нет? Пойдем, сделай милость! Одному идти боязно, а вдвоем веселей! Слышь? Опять крикнуло! Вставай!
— Как ты обо мне понимаешь, парень! — простонал лесник. — Нешто я дурак, что пойду на свою погибель?
— Так ты не пойдешь?
Лесник молчал. Собака, вероятно услышавшая человеческий крик, жалобно залаяла.
— Пойдешь, я тебя спрашиваю? — крикнул охотник, злобно тараща глаза.
— Пристал, ей-богу! — поморщился лесник. — Ступай сам!
— Э… сволочь! — проворчал охотник, поворачивая к двери. — Флерка, иси!
Он вышел и оставил дверь настежь. В избу влетел ветер. Огонь на свечке беспокойно замелькал, ярко вспыхнул и потух.
Запирая за охотником дверь, лесник видел, как лужи на просеке, ближайшие сосны и удаляющуюся фигуру гостя осветило молнией.Вдали проворчал гром.
— Свят, свят, свят…— шепнул лесник, спеша просунуть толстый засов в ближайшие железные петли. — Экую погоду бог послал!
Вернувшись в избу, он ощупью добрался до печки, лег и укрылся с головой. Лежа под тулупом и напряженно прислушиваясь, он уже не слышал человеческого крика, но зато удары грома становились все сильнее и раскатистее. Ему слышно было, как крупный, гонимый ветром дождь злобно застучал по стеклам и по бумаге окна.
— Понесла нелегкая! — думал он, воображая себе охотника, мокнущего на дожде и спотыкающегося о пни. — Небось со страху зубами щелкает!"
Не далее как минут через десять раздались шаги и за ними сильный стук в дверь.
— Кто там? — крикнул лесник.
— Это я, — послышался голос охотника. — Отопри!
Лесник сполз с печи, нащупал свечку и, зажегши ее, пошел отворять дверь. Охотник и его собака были мокры до костей. Они попали под самый крупный и густой дождь, и теперь текло с них, как с невыжатых тряпок.
— Что там случилось? — спросил лесник.
— Баба в телеге ехала и не на ту дорогу попала…— ответил охотник, пересиливая одышку. — В чепыгу залезла.
— Ишь дура! Испугалась, значит… Что ж, ты вывел ее на дорогу?
— Не желаю я тебе, подлецу этакому, отвечать.
Охотник бросил на скамью мокрую шапку и продолжал:
— Об тебе я теперь так понимаю, что ты подлец и последний человек. Еще тоже сторож, жалованье получает! Мерзавец этакой…
Лесник виноватою походкой поплелся к печи, крякнул и лег. Охотник сел на скамью, подумал и, мокрый, разлегся вдоль всей скамьи. Немного погодя он поднялся, потушил свечку и опять лег. Во время одного особенно сильного удара грома оно заворочался, сплюнул и проворчал:
— Страшно ему… Ну, а ежели б резали бабу? Чье дело вступиться за нее? А еще тоже старый человек, крещеный… Свинья, и больше ничего.
Лесник крякнул и глубоко вздохнул. Флерка где-то в потемках сильно встряхнула свое мокрое тело, отчего во все стороны посыпались брызги.
— Стало быть, тебе и горя мало, ежели бы бабу зарезали? — продолжал охотник. — Ну, побей бог, не знал я, что ты такой…
Наступило молчание. грозная туча уже прошла, и удары грома слышались издали, но дождь все еще шел.
— А ежели б, скажем, не баба, а ты караул кричал? — прервал молчание охотник. — Хорошо бы тебе, скоту, было, ежели бы никто к тебе на выручку не побег? Встревожил ты меня своей подлостью, чтоб тебе пусто было!
Засим, еще после одного длинного антракта, охотник сказал:
— Стало быть, у тебя деньги есть, ежели ты боишься людей! Человек, который бедный, не станет бояться…
— За эти самые слова ты перед богом ответчик…— прохрипел с печки Артем. — Нету у меня денег!
— Ну да! У подлецов завсегда есть деньги… А зачем ты боишься людей? Стало быть, есть! Вот взять бы да и ограбить тебя назло, чтоб ты понимал!
Артем бесшумно сполз с печки, зажег свечку и сел под образом. Он был бледен и не сводил глаз с охотника.
— Возьму вот и ограблю, — продолжал охотник, поднимаясь. — А ты как думал? Вашего брата учить нужно! Сказывай, где деньги спрятаны?
Артем поджал под себя ноги и замигал глазами.
— Что жмешься? Где деньги спрятаны? Языка в тебе, шут, нету, что ли? Что молчишь?
Охотник вскочил и подошел к леснику.
— Глаза, как сыч, таращит! Ну? Давай деньги, а то из ружья выстрелю!
— Что ты ко мне пристал? — завизжал лесник, и крупные слезы брызнули из его глаз. — По какой причине? Бог все видит! За все эти самые слова ты перед богом ответчик. Никакого полного права не имеешь ты с меня деньги требовать!
Охотник поглядел на плачущее лицо Артема, поморщился и зашагал по избе, потом сердито нахлобучил шапку и взялся за ружье.
— Э… э… глядеть на тебя противно! — процедил он сквозь зубы. — Видеть тебя не могу!
1 2 3