Я уехал в Голливуд.
Мне пришлось неделю рыться в Центральном архиве, прежде чем я нашел
все, что мне было нужно, а чтобы раздобыть камеру, работающую на пленке
"Труколор", потребовался месяц разнюхивания и взяток. Зато теперь я мог
быть спокоен. Когда я вернулся в Детройт, из Рочестера уже прибыла большая
панорамная фотокамера и целый вагон цветных фотопластинок. Можно было
начинать.
Мы обставили это самым торжественным образом: закрыли жалюзи, и я
пустил в потолок пробку одной из припасенных мною бутылок шампанского. На
блондинку-секретаршу это произвело большое впечатление, тем более что она
по-прежнему отрабатывала свое жалованье, расписываясь в получении ящичков,
ящиков и контейнеров. Бокалов у нас не было, но мы прекрасно обошлись без
них. Мы оба испытывали такое нервное возбуждение, что нить больше не
смогли, и подарили остальные бутылки секретарше, сказав, что на этот день
она может считать себя свободной. Когда она ушла (по-моему, несколько
расстроенная тем, что веселое празднование оборвалось в самом начале), мы
заперли за ней дверь, перебрались в студию, заперли внутреннюю дверь и
взялись за работу.

Я уже упоминал, что окна студии мы заложили. Внутренние стены были
выкрашены тусклой черной краской, и благодаря высокому потолку - ведь
прежде это был зал банка - впечатление создавалось внушительное. Но отнюдь
не мрачное. В самой середине зала была установлена кинокамера, заряженная
и готовая к съемке. Она заслоняла аппарат Майка, но я знал, что он стоит
сбоку, настроенный так, чтобы изображение появлялось у задней стены. Да,
именно у стены, а не на стене, так как изображение проецировалось в
воздухе, точно скрещивались два прожекторных луча. Майк открыл крышку, и я
увидел ого силуэт на фоне чуть освещенных циферблатов.
- Ну? - спросил он нетерпеливо.
- Здесь ты командуешь, Майк, - сказал я.
Щелкнул выключатель, и перед нами возник он - гоноша, живший две с
половиной тысячи лет назад. Возник во плоти. Александр. Александр
Македонский.
О нашей первой картине я, пожалуй, расскажу подробно. Мне никогда не
забыть этот год. Сначала мы проследили всю жизнь Александра от рождения и
до смерти. Конечно, мы пропускали второстепенные моменты и перепрыгивали
через недели, месяцы, а порой и годы, после чего теряли его или
оказывалось, что он значительно сместился в пространстве. Это означало,
что нам приходилось прыгать вперед-назад, точно мы вели пристрелочный
огонь. Существующие жизнеописания Александра Македонского почти не
помогали нам, и мы поражались, насколько мало они соответствуют реальным
фактам. Я часто задумываюсь над тем, почему вокруг знаменитых людей
обязательно начинают сплетаться легенды. Ведь их подлинная жизнь не менее
поразительна, чем выдуманная. К несчастью, мы вынуждены были
придерживаться принятых версий, иначе историки объявили бы наш фильм
безграмотной стряпней. Рисковать же мы не могли. Во всяком случае,
вначале.
После того как мы примерно установили, что и где происходило, мы,
руководствуясь нашими заметками, отобрали наиболее фотогеничные эпизоды и
некоторое время работали над ними. В конце концов общие контуры будущего
фильма стали нам ясны. Тогда мы сели писать сценарий с учетом кадров,
которые предстояло в дальнейшем отснять с дублерами. Аппарат Майка
действовал как проектор, а я снимал фиксированной камерой, точно при
комбинированных съемках. Едва отсняв катушку пленки, мы тут же отсылали ее
для проявления в Рочестер. Было бы дешевле прибегнуть к услугам
какой-нибудь голливудской фирмы, но Рочестер имел то преимущество, что там
все привыкли к жутким любительским киноподелкам, и мы могли быть спокойны,
что наши ленты ни у кого не возбудят нежелательного любопытства. Когда
проявленная пленка возвращалась к нам, мы просматривали ее, проверяя
динамику эпизода, цвета и прочее.
Например, мы обязательно хотели включить в фильм хрестоматийную ссору
Александра с его отцом Филиппом, но большую ее часть пришлось оставить до
съемок с дублерами. Для Олимпиады, его матери, подпустившей к нему змей с
вырванными ядовитыми зубами, дублерши не требовалось, так как мы сняли
этот эпизод общим планом и под таким углом, что его можно было не
озвучивать. Случай, когда Александр укротил коня, на которого не
осмеливался сесть никто другой, оказался выдумкой кого-то из его
биографов, однако опустить столь известный эпизод юности нашего героя мы
не рискнули: крупные планы мы вклеили позже, а на самом деле укрощал коня
молодой скиф, один из конюхов царской конюшни. Роксана действительно
существовала, как и остальные жены персов, захваченные Александром. К
счастью, они оказались достаточно пышного сложения, чтобы на экране
выглядеть томными и соблазнительными. Филипп, Парменон и прочие персонажи
были бородаты, что значительно облегчало проблему дублирования и
озвучивания. (Если бы ты видел, каким способом они брились в ту далекую
эпоху, ты бы понял, почему бороды были в такой моде.)
Труднее всего было снимать эпизоды в помещениях. Коптящие фитили в
чашах с топленым салом, сколько бы их ни было, дают слишком мало света
даже для самой чувствительной пленки. Майк вышел из положения,
отрегулировав камеру и свой аппарат так, что каждый кадр экспонировался
секунду. Этим объясняется поразительная четкость и глубина резкости,
которая достигалась сильным диафрагмированием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19