Неужели вся эта суматоха из-за Андрея?»Я включил телевизор. Показывали Ленинград. «Стихийный митинг на Дворцовой площади», – сказал Диктор, и я увидел на площади множество людей. У всех были счастливые лица, будто невесть какое чудо случилось. Группы Студентов несли довольно аляповатые, наспех сделанные плакаты. «Давно пора!», «Даешь единый универсальный!», «Химики рады, физики – тоже!» «Ура – Андрею!» – вот что было написано на этих плакатах. Толпа вела себя совершенно недисциплинированно – она громко пела, гудела, шумела на все лады. Я выключил Ленинград и включил Иркутск, но и там было то же самое. На площади толпился народ, пестрели самодельные плакаты. На одном было написано: «Металлы, камень, дерево, стекло» – все эти слова были жирно зачеркнуты, а поверх начертано: «Единый универсальный». Затем я включил Лондон, Париж, Берлин – там происходило то же самое, только надписи на плакатах были на других языках.«Эта всемирная суматоха не должна мешать моей работе, – подумал я. – Каждый должен делать свое дело».Вскоре я вышел из квартиры и через двадцать минут был на воздушном вокзале. САМОДЕЛЬНЫЙ АТИЛЛА В те времена до Новосибирска можно было лететь экстролетом, скоростным ракетопланом, рейсовым дирижаблем и дирижаблем-санаторием. Так как спешить мне было незачем, то я выбрал дирижабль-санаторий и вскоре был на его борту. Дежурный Врач провел меня в двухместную каюту и показал мою постель. Затем он приложил к моему лбу ЭСКУЛАППП, который показал всего три болевых единицы по восходящей.– Ну, вы, товарищ, два МИДЖа проживете, – улыбнулся Врач. – Но у вас легкое переутомление, поэтому я назначу вам кое-какие процедуры. Есть ли у вас какие особые пожелания?– Если можно, то пусть моим однокаютником будет Человек гуманитарного направления, – попросил я. – Голова уже гудит от всех этих технических разговоров.Врач ушел, а в каюту вскоре вошел Человек средних лет. При нем был довольно большой чемодан, что меня несколько удивило: как правило, Люди давно уже путешествовали без ручной клади. Мой спутник сообщил мне, что зовут его Валентин Екатеринович Красотухин и что у него две специальности: он Ихтиолог и Писатель. Признаться, имя это мне ничего не говорило, хоть я знал не только литературу XX века, но и современную. Назвав себя и свою профессию, я поинтересовался, какие произведения созданы моим однокаютником.– Видите ли, – ответил Валентин Екатеринович. – Ихтиолог я по образованию и по роду работы. А Писатель я по внутреннему призванию. Правда, я смотрю истине в лицо и сознаю, что таланта у меня нет, но я сконструировал кибернетическую машину и с ее помощью надеюсь со временем создать поэзо-прозо-драматическую эпопею, которая прославит меня и...– Но послушайте, – перебил я своего нового знакомого, – всем известно, ведь уже в конце Двадцатого века было доказано, что никакая, даже самая совершенная, машина не может заменить творческий процесс. Это так же ясно, как то, что невозможно создать вечный двигатель.– Но я сам сконструировал свой творческий агрегат, – возразил Красотухин. – Я верю, что мой АТИЛЛА не подведет меня. Вот полюбуйтесь на него!С этими словами Писатель-Ихтиолог раскрыл чемодан и извлек из него довольно большой прибор со множеством кнопок и клавиш и поставил его на стол каюты.– Вот он, мой АТИЛЛА!Мне стало немного грустно: и здесь я не избег техники. Но мне не хотелось огорчать своего спутника.– Почему именно АТИЛЛА? – проявил я интерес.– АТИЛЛА – это Автоматически Творящий Импульсный Логический Литературный Агрегат, – пояснил Красотухин. – Правда, он еще не вполне вошел в творческую силу, он еще учится. Ежедневно я читаю ему художественные произведения классиков и современных авторов, учу его грамматике, читаю ему словари. Кроме того, я беру его на лекции по ихтиологии, которые он внимательно слушает. Еще я читаю ему главы из Курса Поэтики, из Истории Искусств. Года через три он будет знать все и сможет работать с полной творческой отдачей. Но уже и сейчас мы с ним творим на уровне начинающего среднего Литератора.– А вы не можете продемонстрировать АТИЛЛу в действии? – спросил я.– С удовольствием! – воскликнул Красотухин. – Дайте творческую программу.– Ну пусть он сочинит что-нибудь для детей, что-нибудь там про кошечку, например, – предложил я, выбирая тему полегче.Красотухин нажал на АТИЛЛе кнопку с надписью «Внимание». Вспыхнул зеленый глазок, агрегат глухо заурчал. Тогда Красотухин нажал клавишу с надписью «стихи д/детей». Прибор заурчал громче. Из него выдвинулся черный рупор.– АТИЛЛушка, творческое задание прими. Про кота что-нибудь сочини, – просительно произнес Писатель-Ихтиолог в рупор.– Творзадание принято! – глухо произнес голос из прибора, и сразу же вспыхнуло табло с надписью «творческая отдача». Затем из продолговатого узкого отверстия вылез лист бумаги. На нем было напечатано:КОТ И МАЛЮТКИ Здравствуй, здравствуй, кот Василий,Как идут у вас дела?Дети козлика спросили...Зарыдала камбала.И малюткам кот ответил,Потрясая бородой:– Отправляйтесь в школу, дети!..Окунь плачет под водой.Сотворил АТИЛЛА – Не так уж плохо, – утешающе сказал я. – В некоторых детских журналах XX века я читал нечто подобное. Только тут нужна правка. Ваш АТИЛЛА путает кота с козлом. И потом, откуда-то, ни к селу ни к городу, камбала с окунем появились.– У АТИЛЛы еще смещены некоторые понятия, – несколько смущенно ответил Писатель-Ихтиолог. – А рыдающая камбала – это, очевидно, творческая неувязка. Но в строке «окунь плачет под водой» есть нечто высокотрагедийное, здесь чувствуется некая натурфилософская концепция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45