Андерсон (мягко). Это был его брат, миссис Даджен.
Миссис Даджен. Тимоти не признавал его за брата, после того как мы поженились: он слишком уважал меня, чтоб навязывать мне подобного братца. А вы думаете, этот негодный себялюбец Питер поскакал бы за тридцать миль, чтобы взглянуть, как Тимоти надевают петлю на шею? И тридцати шагов не прошел бы, не из таких. Но как бы там ни было, я должна с покорностью нести свой крест. Слов меньше, толку больше.
Андерсон (подойдя к огню и став к нему спиной; очень внушительно). Ваш старший сын присутствовал при казни, миссис Даджен.
Миссис Даджен (неприятно пораженная). Ричард?
Андерсон (кивнув). Да.
Миссис Даджен (грозно). Пусть это ему послужит предостережением. Он и сам, верно, кончит тем же – распутник, нечестивец, безбожник!… (Вдруг останавливается – голос изменил ей – и с явным испугом спрашивает.) А Тимоти его видел?
Андерсон. Да.
Миссис Даджен (затаив дыхание). Ну?
Андерсон. Он только видел его в толпе; они не разговаривали.
Миссис Даджен облегченно переводит дух.
Ваш муж был очень взволнован и потрясен ужасной смертью своего брата.
Миссис Даджен усмехается.
(Меняя тон, обращается к ней настойчиво и с оттенком негодования.) Что ж, разве это не естественно, Миссис Даджен? В эту минуту он подумал о своем блудном сыне, и сердце его смягчилось. Он послал за ним.
Миссис Даджен (со вновь зародившейся тревогой). Послал за Ричардом?
Андерсон. Да, но Ричард не захотел прийти. Он ответил отцу через посланного. И, к сожалению, должен сказать, это был дурной ответ, страшный ответ.
Миссис Даджен. Что же он ответил?
Андерсон. Что он всегда будет на стороне своего беспутного дяди и против своих праведных родителей, и в этом мире, и в будущем.
Миссис Даджен (непримиримо). Он понесет кару за это. Он понесет кару за это – и здесь, и там.
Андерсон. Это не в нашей воле, миссис Даджен.
Миссис Даджен. А я разве другое говорю, мистер Андерсон? Но ведь нас учат, что зло бывает наказано. Зачем нам исполнять свой долг и блюсти закон господень, если не будет никакой разницы между нами и теми, кто живет как заблагорассудится и глумится над нами и над словом творца своего?
Андерсон. Что ж, земной отец Ричарда простил его, а небесным его судиею будет тот, кто всем нам отец.
Миссис Даджен (забывшись). Земной отец Ричарда был безмозглый…
Андерсон (потрясенный). О!
Миссис Даджен (слегка устыдясь). В конце концов, я мать Ричарда. Если уж я против него, кто вправе быть за него? (Стараясь загладить свой промах.) Присядьте, мистер Андерсон. Мне бы давно надо предложить вам, но я так взволнована.
Андерсон. Благодарю вас . (Берет стул. стоящий перед очагом, и Поворачивает его так, чтобы можно было поудобнее расположиться у огня. Усевшись, продолжает тоном человека, который сознает, что заводит разговор на щекотливую тему.) Вам Кристи сказал про новое завещание?
Миссис Даджен (все ее опасения возвратились). Новое завещание? Разве Тимоти … (Голос у нее срывается, и она не может договорить.)
Андерсон. Да. В последний час он изменил свою волю.
Миссис Даджен (бледнея от бешенства). И вы дали ему меня ограбить?
Андерсон. Я был не вправе помешать ему оставить свои деньги своему сыну.
Миссис Даджен. У него ничего не было своего. Его деньги – это те деньги, которые я принесла ему в приданое. Деньги мои и сын мой, и я одна могла решать, как тут поступить. При мне он никогда не отважился бы на такую подлость, и он это хорошо знал. Оттого-то он и улизнул исподтишка, точно вор, чтобы, прикрывшись законом, ограбить меня за моей спиной. А вам, мистер Андерсон, вам, проповеднику слова божия, тем зазорней быть сообщником в таком преступном деле.
Андерсон (поднимаясь). Я не в обиде на вас за эти слова, сказанные в пылу горя.
Миссис Даджен (презрительно). Горя!
Андерсон. Ну, разочарования – если сердце подсказывает вам, что это более подходящее слово.
Миссис Даджен. Сердце! Сердце! С каких это пор вы стали считать, что должно доверяться голосу сердца?
Андерсон (с несколько виноватым видом). Я… э-э…
Миссис Даджен (страстно). Не лгите, мистер Андерсон. Нас учат, что сердце человеческое неверно и лживо, что оно закоснело во зле. Мое сердце когда-то принадлежало не Тимоти, а его брату, тому самому нечестивцу, что только что кончил свои дни с веревкой на шее, – да, именно так, Питеру Даджену. Вы это знаете: старый Эли Хоукинс, чье место вы заступили в нашем приходе, – хотя вы не достойны развязать шнурки на его башмаках, – он вам рассказал об этом, вверяя заботу о наших душах. Это он предостерег меня и укрепил мой дух в борьбе против моего сердца; он настоял на том, чтобы я взяла в мужья человека доброго и богобоязненного, как ему казалось. Не это ли послушание сделало меня тем, что я есть? А вы – вы-то сами женились по влечению сердца, а теперь толкуете о том, что мое сердце подсказывает мне. Ступайте домой к своей красивой жене, мистер Андерсон, а меня оставьте и дайте мне помолиться спокойно. (Отворачивается, подпирает голову руками и, предавшись мыслям о несправедливости судьбы, перестает замечать его присутствие.)
Андерсон (который и сам рад уйти). Да не допустит господь, чтобы я помешал вам обратиться к источнику всяческого утешения. (Идет к вешалке за плащом и шляпой.)
Миссис Даджен (не глядя на него) . Господь и без вас знает, что допускать и чего не допускать.
Андерсон. И господь знает, кого прощать! И я надеюсь, что он простит Эли Хоукинса и меня, если когда-либо мы учили противно его закону. (Застегивает плащ, готовясь выйти.) Еще одно слово… по неотложному делу, миссис Даджен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27