Такое чувство, будто это сам я только что был на волосок
от смерти.
Я устремился за ним, подгоняемый страхом прийти слишком поздно и
отчаянной надеждой все-таки догнать. Я забыл обо всем, забыл о времени и
пространстве, о пульсирующей боли в мускулах, обжигающем воздухе, даже об
облаках, по которым летел. Стены тумана вздымались передо мной, горы
громоздились на пути, пропасти разверзались прямо под ногами, рушились над
головой туннели. Наконец я снова увидел его, по-прежнему далеко впереди. В
тот же миг я нырнул в мерцающий лабиринт, чтобы он не заметил меня.
Это настигает тебя внезапно, не успеешь подготовиться. Звук
накатывает одновременно с ударной волной. Волна захватила меня врасплох,
сбила с ног, завертела с ураганной силой в светлой облачной дымке. Я успел
раскрыть рот, чтоб не лопнули перепонки, и тут же тонкий, пронзительный
звук накрыл меня, потом стал стихать и наконец сошел на нет. Барахтаясь
вниз головой, я попытался с помощью рук восстановить равновесие, начал
подгребать ногами, но падал, падал, падал. Мощный воздушный поток надул
мой комбинезон и на мгновение швырнул вверх. Я круто развернулся, стремясь
использовать последний шанс, резко увеличил напряжение, так что
наэлектризованная облачная дымка засветилась голубоватым отблеском, а от
лыж стали отскакивать искры. И тут вихревые потоки ионов подхватили меня,
замедлили падение, потом застопорили совсем, меня потянуло вверх, я смог
переключиться на нормальную мощность.
Итак, я более или менее благополучно разминулся с пролетавшим
реактивным самолетом. А Фил? Облачный покров ничуть не изменился, его лишь
прорезала узкая и прямая, словно стрела, полоса. Из-за атмосферного
электрического разряда компас вышел из строя, кое-как я сориентировался по
солнцу, зная, что лыжный лифт с туристским балаганом лежит далеко в
стороне от самолетных трасс. Впрочем, военный летчик мог не слишком точно
придерживаться курса.
Где Фил? Я достал бинокль и принялся обшаривать пространство. По моим
расчетам, он должен был находиться в стороне от траектории истребителя. И
пока рано было ставить на нем крест... Над волнующейся, изрытой широкими
трещинами облачной равниной ползли клочья тумана, то и дело закрывая мне
видимость. Ватная громада барашкового облака вознеслась на
головокружительную высоту. Ветер отрывал от нее белые комочки и медленно
относил в сторону, обращая постепенно в ничто. А на вершине этой облачной
громады двигалась крошечная фигурка.
Окуляры бинокля запотели от дыхания. Я убрал его и рванул с места.
Расстояние оказалось больше, чем я оценил поначалу. И, о ужас, он
обернулся, глянул вниз и заметил меня.
Инстинктивно, несмотря на крутизну горы, на обжигающий свист ветра, я
затаил дыхание, боясь кашлянуть. Теперь лишь несколько метров отделяли
меня от вершины. Это оказался не Фил. Да и не могло такого быть... Фил
погиб двенадцать лет назад.
Горечь перехватила дыхание. Сколько бы я его ни искал, сколько бы ни
ждал, мне не встретить Фила вновь в облаках. Неужели я этого никогда не
пойму?..
Я остановился, помедлил, пытаясь восстановить дыхание. Все равно, кем
бы ни был этот человек без парашюта, во имя памяти Фила я должен его
спасти. Он медленно обернулся. Увидев меня, крикнул:
- Стой! Еще шаг, и я прыгну!
Я взглянул ему в лицо: несмотря на все перегрузки, несмотря на холод
и затрудненное дыхание, оно выражало восторг, почти что упоение. Одним
хочется в последний раз перед смертью поговорить с живым человеком, других
появление посторонних раздражает, лишь ускоряя развязку. Я пока
затруднялся определить, к какому типу относится мой кандидат.
- Вы не имеете права преследовать меня, лишать свободы передвижения!
- крикнул он.
Я мог бы на это ответить, что у меня больше прав, чем у любого
другого, что без меня он никогда не вкусил бы этой свободы. Однако я
молчал, присев на лыжи, старался успокоить прыгавшее в груди сердце и
ждал, что он скажет еще.
- Думаете, я позволю стащить себя на землю? Только в облаках я
счастлив, только здесь принадлежу себе. Я не собираюсь спускаться в эту
преисподнюю денег и насилия.
Я молчал.
- Внизу меня ждут обвинительное заключение и тюрьма.
Он с вызовом глянул на меня, я лишь ободряюще кивнул.
- Только здесь настоящая жизнь... Нет, я не переживу еще одного
возвращения на землю. Там одна забота - как добыть деньги еще на один
лифт.
В свое время психологи это предсказывали - облакомания. Эти люди
губили себя, лишь бы вновь парить в облаках, они не хотели работать,
воровали - лишь бы оплатить лифт и снаряжение. Я должен был такое
предвидеть.
- Разве может быть что-то прекраснее? Быть рядом с солнцем, вдали от
людей, в безграничном и чистом мире! Где еще ты действительно живешь...
Он восторженно огляделся. Я использовал этот миг и незаметно
поднялся, лыжи мои тихо заскользили в его сторону. Вдруг он прыгнул
вперед, единым махом перенесся на отделившееся от горы облачко, опасно
затрепетавшее у него под ногами.
- Здесь я хозяин! Облака повинуются мне.
Он сделал резкое движение, и облачко под ним съежилось.
- Никто не удержит меня, никто! Я свободен, свободен!
Остатки облачка рассеялись в воздухе, лыжи потеряли опору, и он
полетел вниз.
Не раздумывая, я прыгнул. Раскинув руки, развернулся и поплыл в
ледяном воздушном потоке.
1 2 3 4 5