Потом откинул тулуп, сел, с осторожностью закурил.
– Проморгал я свою дочь, Иван, – заговорил он негромко. – Когда надо было говорить ей умные слова, я думал, что она еще глупенькая, не поймет. А потом поздно было – другие стали говорить.
– Кто?
– Нашлись… А сейчас худо: чувствую себя при ней как дурак. Заметил небось, как разговариваю с ней – как плохой агитатор с капризной избирательницей. Находятся такие в выборы: охота поломаться перед кем-нибудь, вот она начинает перед агитатором. А тот, бедный, шпарит ей по инструкции… Аж пот прошибет. Так и я.
Иван жадно слушал.
– А что с ней такое произошло-то?
– Запуталась она, вот и все. Обозлилась.
– Что разошлась с мужьями – это, считается, запуталась?
– Не в мужьях дело, – неохотно возразил Родионов. – Хотя и это… не геройство. Сложно все, – Родионов не хотел говорить об этом.
Иван тоже сел и тоже закурил.
– Осторожней, – предупредил секретарь. – Сено как порох.
– Мгм, – Ивану еще хотелось поговорить о Марии, но он больше не решился расспрашивать. Он понимал, что отцу не очень легко говорить о таких делах. – Да, жизнь – штука сложная, – сказал он.
– Запуталась, а характер, как у лошади необъезженной, – прибавил Родионов. – Закусила удила и несет, – заплевал окурок, выбросил в дверь, лег. – Давай-ка спать, а то завтра вставать рано.
– Давайте.
Легли, затихли. Но не спал ни тот, ни другой – думали каждый о своем.
Мысль о Марии гвоздем засела в голове Ивана.
«Что значит – запуталась? – думал он. – Просто, наверно, не везло в жизни, и все. Бывает: не повезет – хоть ты что делай, хоть лоб расшиби».
…На следующий день к вечеру они были в Баклани.
Иван вымыл машину, загнал ее в гараж и пошел домой. В ограде стояла Пашкина полуторка – Пашка был тоже дома.
«С Пашкой поговорю», – решил Иван.
Пашка ужинал. Он был нарядный, веселый, как всегда. Точил лясы с Нюрой – учил ее писать письма мужу.
– Во-первых, никогда не пиши: «Милый Андрюшенька…».
– Почему это?
– Нельзя.
– Да почему?
– Вот он придет, скажет тебе почему. А-а, браток! Пойдем в клубишко сегодня?
– Пойдем, – легко согласился Иван.
Нюра не без удивления посмотрела на Ивана: ей почему-то казалось, что он не будет ходить в клуб.
– Заправляйся, и двинем. Сегодня танцы.
Иван умылся, подсел к Павлу. Нюра налила ему в тарелку наваристой лапши.
– Пораньше хоть приходите-то, – сказала она недовольным голосом. – Нечего до света шататься, – ей не хотелось оставаться одной дома (Ефим уехал в город); кроме того, поучить двух здоровенных парней уму-разуму – это занятие не лишено удовольствия.
Иван похлебал на скорую руку, вылез из-за стола, пошел в горницу одеваться. Потом вылез Пашка. Закурили, взяли курева с собой и пошли.
– Ты знаешь Родионову Марию? – сразу начал Иван.
– Дочку секретарскую? Знаю. Видел вообще…
– А ничего не слышал о ней?
– Слышал, что она много раз замужем была. А что? Хочешь познакомиться?
– Я познакомился. Нет, я думал, ты больше знаешь.
– Меня такие не интересуют, – равнодушно сказал Пашка. – Я люблю пухленьких таких… Чтобы взял ее в руки и сперва не понял: человек это или лакировка действительности. Знаешь, кто про нее может знать? Дядька твой, Николай Попов.
– Да?
– Да… Я их много раз вместе видел.
– Тогда я зайду к нему.
– А в клуб не пойдешь?
– Приду. Попозже.
Николай сидел в сельсовете один, читал какую-то книгу, усмехался (страсть как любил читать книги, а дома детвора не давала почитать). Увидел Ивана, спрятал книгу в стол, поднялся навстречу.
– Каким это ветром тебя?
– Проведать дядюшку зашел.
– Хорошее дело, племянничек. Садись. Дело какое?
– Да вроде дело… а дело такое – не очень важное.
– Давай, – Николай смотрел на Ивана серыми добрыми глазами – ждал. Ивана удивляла доброта Николая. Причем он заметил, что Николай добр не только с ним – со всеми. Первое время Иван думал, что это идет от председательства – по должности. Потом понял, что он просто такой человек. Вообще в деревне было много добрых людей. Иван постепенно привык к этому.
– Знаешь, я зачем?
– Нет.
– Ты Марию Родионову знаешь?
– Знаю. А что?
– Расскажи про нее. Сильно мне нравится… женщина, а про нее что-то… это… говорят всякое… Что она за человек?
– А что говорят-то?
– Что мужей у нее чуть не дюжина была…
– Ну и что?
– Как что?
– Было три мужа. А женщина хорошая, – убежденно сказал Николай. – Красивая к тому же.
– Это я понимаю.
– А что же непонятно-то? Почему столько раз замужем была?… Не знаю. Я знаю только, что сплетни по деревне собирать не стоит. Тут тебе наговорят всякой всячины. Понял? – Николай улыбнулся. – Вот так, племянничек.
Ивану стало неловко.
– Это верно, конечно. Но охота же было узнать.
– Ну, могу еще тебе сказать: Ивлев Петр Емельянович – это тоже ее муж. Бывший, конечно. Тоже хороший человек, как ты знаешь, а вот… И любит ее, между прочим, и сюда из-за нее приехал, а жизни все равно нет. Так тоже бывает.
Иван обалдел на минуту. Ивлев?… Красивый, умный, сдержанный Ивлев – бывший муж Марии? А что же еще надо тогда?
– Вон как!…
– Так… Понравилась, говоришь?
– Да. Но тут уж, видно, лучше не соваться…
– Почему? – удивился Николай. – Зря. Вот это уж зря. А что ты?… Богом, что ли, обиженный?
Иван встал. Он скис было, но последние слова Николая – даже не столько слова, сколько тон его – вселили в его душу нагловатую бодрость.
– Ну, спасибо. Пойду в клуб.
– В воскресенье едете куда?
– Не знаю еще. А что?
– Хотел пригласить тебя в гости… Жена хочет познакомиться, ну и потомство мое поглядишь. Пять штук!
– Да что ты!
– А что?… – Николай засмеялся. – Приходи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166