- Мы сможем двигаться в такой темноте?
- Не быстро. Я сейчас зажгу фонари.
Зашипел газ, и ацетиленовый свет отвоевал у тьмы малень-
кий кусочек Марса. Сейчас мошка налетит.
- Поехали в сторону Свотры, - заказал он единственным
маршрут, который знал.
Ехать было приятно. Кресло удобное, просторное и мягкое.
И обзор прекрасный. Он читал, что у Марса две луны, но не на-
шел ни одной. Ладно, не в лунах счастье.
- Версту мы проехали?
- Полторы, - сейчас Надя чувствовала себя поувереннее.
Дело делала.
- Тогда хватит. Развернитесь назад, к городу, и погасите
фонарь.
Она опять выдержала характер, не спросила - зачем. Шаров
не стал ее томить.
- Знаете, Надя, я буду спать. Устал что-то.
- Вы боитесь оставаться в городе?
- Боюсь немножко. Даже больше, чем немножко.
- Здесь вам бояться нечего. У меня винтовка. Я в шакала
за версту попадаю.
- Они что, могут напасть?
- Шакалы? Нет, что вы. Я и не в шакала могу попасть то-
же.
Шаров не стал уточнять характер мишеней Нади. Меткая, и
довольно.
Город был темен. Скудный свет луны (показалась все-таки
какая-то крошка-торопыга) едва обозначал громаду у горизонта.
Без окон. И дверей мало.
Блестела игла грозоуловителя - загадочно, призрачно, се-
ребряный кол на могиле вурдалака. Надежнее осинового, хоть и
дороже. Одна беда - украсть могут. Что могут - украдут непре-
менно. Всенепременнейше. Пережитки тлетворного влияния упад-
нических наций. Маргиналов. Ничего, очистимся, и тогда - про-
щайте, замки и запоры. Нравственность, черта исконно славянс-
кая, воссядет у каждого очага, и народ, взлелеянный вожаками,
радостно и доверчиво пойдет навстречу великому жребию. Уже
идет. Прямо-таки вприпрыжку, штаны некогда поддернуть.
Гоп-гоп, братки, веселей!
Ничего не видно. Не срываются с иглы искры, не разбега-
ются лучи. Теориям, не подкрепленным практическими результа-
тами, не место в нашей науке. Всякие там открытия на острие
пера - вредная выдумка. Открытия должны давать плоды народу.
Не дают - удобрить маленько, пусть быстрее зреют. Полить.
Потрясти, наконец. На это мы мастера. Я - мастер.
Он смотрел на мрак города, надеясь вопреки своим же вык-
ладкам увидеть сигналы. Ерунда, конечно. Существуй такие -
давно бы увидели другие. Сигнал на триста верст - это вам не
флажками семафорить.
Или у него зрение притупилось, или нюх врет. А почему,
собственно, зрение? Уши есть. Ладно, отметем, хотя если в
ультразвуке... Нет, триста миль... Осязание? Почву простуки-
вать. Три точки, тире, точка. Тоже незаметно не сделаешь.
Письмо послать, имперской почтой. Голубиной тоже неплохо. Во-
обще, ерунда лезет в голову. Неуверенность в собственных мыс-
лях.
- Это что, Надя? Шакалы?
Вокруг мигали красные огоньки. Парные, они придвигались
ближе и ближе.
- Зайцы, - сразу ответила Надежда. Не спит. Пусть и
вправду постережет. Мало ли...
- Чего это они?
- Зайцы всегда к экипажам жмутся. Наверное, принимают за
Больших Зайцев, защищающих от шакалов. Или просто тепло ма-
нит. Они любят тепло.
- На них, наверное, просто охотиться? Сиди да пострели-
вай себе.
- Мы на них не охотимся. Я не охочусь, - поправилась
она. Существенная поправка. Значит, другие охотятся. Да что
далеко ходить, других искать, он, капитан Шаров охотится пре-
имущественно на зайцев. Во-первых. это просто, во-вторых, бе-
зопасно, а в-третьих - служба такая. Да-с.
Было действительно тепло, неудивительно, что зверькам
манило погреться. Там, снаружи, мороз градусов за тридцать,
не до гуляний. Опять же темнота. Спи, капитан, отдыхай. Копи
силы на день завтрашний. Уже сегодняшний? Тем более копи.
- Надя, только не стреляйте, если кого-нибудь заметите.
Меня разбудите прежде.
- Хорошо.
- Я ведь тоже - стрелок отменный. Когда вижу цель.
Так можно всю ночь впустую проболтать. Тары-бары на Мар-
се.
Он закрыл глаза, удобнее устроился в кресле. Будем счи-
тать слонов. Марсианских. Мохнатых-мохнатых, неслышно трубя-
щих за триста верст своим собратьям по хоботу. Такая у них
особенность - у слонов, трубить. Даже во вред себе. Не могут
они иначе. А приметить слона довольно просто. Нужно только
немножко отступить назад и поднять голову.

ГЛАВА 8
Уют кресла оказался обманчив. Тело страдало и плакалось.
Совсем не хочет долг исполнять. Не хочет - заставим.
Марсианский рассвет не бодрил, не вдохновлял. Причем тут
рассвет? Честно надо признаться - годы. На диванчике надо ле-
жать, или на печи, а не шастать в поисках шпионов. Ничего,
лет через двадцать уйдет в отставку с полным пенсионом и ме-
далью за выслугу лет.
Шаров посмотрел на часы. Пять часов сна, однако. Ровно
на пять больше, чем он заслужил. И еще жалуетесь, капитан?
Стыдно, стыдно, батенька.
- Проснулись?
А Надежда вот не поспала. Охраняла сон мужественного ка-
питана Департамента.
- Проснулся. Давайте, Надя, назад двигать. В город. Ве-
ликие дела ждут.
Она ни о чем больше не просила, не напоминала. Интерес-
но, что думалось ей ночью? Поняла бессмысленность просьб, или
просто разозлилась? Да будет ей Земля, будет. Служба в Депар-
таменте имеет много гитик. Объявить, например, ее свидетель-
ницей на процессе. Правда, как минимум, нужен процесс. Хоро-
ший такой показательный процесс. Или, напротив, тайный: никто
ничего толком не знает, никому ни о чем не известно.
Они въехали в шлюз. Надя, пряча глаза, попрощалась. Сты-
дится.
Он успел написать рапорт и попользоваться водичкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23