Хриплый мяв оторвал его от романа. У ног стояла кошка, прижимая
к асфальту едва трепыхавшийся комочек перьев.
- Охотишься, киса?
Кошка оставила добычу и, неловко пятясь, отошла.
- За хозяина признала, дань принесла или хвастаешь?
Кошка опять мяукнула, но не победно, а недоуменно, даже
боязливо.
- Успокойся, киса, не съем я твой трофей, - Петров склонился над
птичкой. И никогда-то не был он силен в орнитологии, а в этом
истерзанном комочке опознать что-нибудь? Наверное, воробей,
обыкновенный воробышек. Свернутая головка, подернутые пленкой
глаза - и червячки, отпадающие от тельца на асфальт. Он нашел в
траве палочку, ковырнул ею. Кожа легко отделилась от косточек,
обнажив гниющие внутренности.
- Фу, киса, как можно! Падаль! - он отбросил воробья палочкой.
Кошка отпрыгнула, а затем, не сводя глаз с птицы, боком отбежала
за дом.
Надо унести эту дохлятину подальше, завоняет.
Он поднялся на веранду Совок с длинной ручкой стоял в углу.
На дорожке - чисто. Кошка вернулась, забрала? Передумала?
Петров вернулся к терпеливо ждавшему частному сыщику. Шелест
листьев, воздух, общение с природой.
Он прикрыл глаза. Солнце сквозь мельтешащую листву
гипнотизировало.
Через минуту он шел по Москве, плакатно чистой, насыщенной
цветом; на углу Почтмейстерской и Проезда яркие, светлые дома
манили музыкой и огнями, странно видными в полуденный час, кафе
под тентами заполняли широкие тротуары, фонтан бил живой
радостной водой. В карманах хрустели деньги, наверное, доллары,
взял толику из банка, а осталось, осталось-то!
Он зашел в ресторан, заказал икру, шампанское и еще что-то
соблазнительное, устрицы, дамочка за соседним столиком обещающе
улыбнулась...
Звук шагов пробудил его от дремоты. Краски дня, солнце остались,
а все остальное исчезло. Жаль. Какие они, устрицы?
От ворот приближались двое - давешний пенсионер и с ним
высоченный патлатый парень
- Здравствуйте, - пенсионер держался чуть впереди. - Больного
привел, примете?
Петров встал, окончательно прощаясь со сном.
- Пройдемте.
Они вошли на веранду, Петров сел за стол, кивнул на стоявшие
рядом стулья.
- Что я могу для вас сделать? - это влияние Филиппа Марло.
- Да племянник руку расцарапал, заразу занес.
От патлатого самогоном - перло.
- Он лечиться им пытается, вы уж простите, доктор.
Племянник засучил рукав рубахи.
Пятно походило на крысу, въевшуюся в руку - серое, большое,
багровый хвостик тянулся к локтю. Ярко-красные края разве не
светились.
- Как же это вас угораздило...
- Накололся на кость... - нехотя отозвался патлатый. - Землю
копал, и накололся. Совсем маленькое пятнышко было, да растет...
- Больно? - Петров повел ладонью над пятном. Края горели, от
центра леденило.
- Немеет, и жжется, особенно с краю.
- Измерьте температуру, - он протянул градусник.
Минуты шли, а диагноз оставался неясным. Рожа? А почему в центре
воспаление не выражено? Раньше подобное Антоновым огнем
называли. Болезнь Базарова.
Потом он выстукивал, выслушивал больного, смотрел язык и щупал
живот.
- Нужно ехать в область, в клинику. Сейчас я направление выпишу.
- А нельзя здесь, вы посильнее пропишите что-нибудь, а?
- Случай серьезный, - кто там, в клинике, остался? Хронически
беременная Стратова да неувядающая Ляпа, корифей всех дисциплин.
Ну, и научные кадры свежей выпечки, десять тысяч долларов за
диплом, или, как, кажется, нынче принято выражаться - "штук
баксов".
- Кстати, не помню вас на осмотре.
- Он не здешний, погостить приехал, в отпуск.
Петров достал пакетик со шприцем, флакон легодина.
- Ложитесь на живот. Видите, не больно совсем. Полежите, я
запишу. Фамилия?
- Пирогов Сергей Иванович, - глухо отозвался парень.
- На ночь примете две капсулы, - Петров протянул упаковку. - Не
жевать, не ломать, глотать целиком. И ничего спиртного не пить.
С утра натощак придете ко мне.
- Спасибо, доктор, - пенсионер достал из кармана пиджака плоскую
коробочку. - Возьмите, пожалуйста, из старых еще запасов.
Племянника слегка шатало. Ничего, легодин - сильное средство.
Он открыл коробочку. Внутри - бутылочка-фляжка дагестанского
коньяка. Петров пожал плечами, положил ее в стол.
6
Три часа пополудни. Сходить в лес? По привычке он взял сумку,
нож, хотя знал, что никаких грибов он есть не станет. Не созрел.
Кратчайший путь вел через парк - сначала по асфальтовой дорожке,
потом по широкой тропе меж деревьев, обильно перекрытых ловчими
сетями пауков, приходилось то и дело лавировать - жаль труда
ловцов. Мух он не жалел.
Парк кончился. Петров вышел на грунтовку, лес был рядом, в
километре. Он миновал свернутый набок шлагбаум. Дорогу
пересекали ржавые рельсы одноколейки. Справа невдалеке белел
домик. По шпалам, ломая длину шага, он подошел к нему - мимо
скошенной травы, разложенной сушиться, готовых маленьких
стожков. У домика в огороде копалась женщина. Выпрямилась,
радуясь минутной передышке.
- День добрый, - подошел он к штакетнику.
- Здравствуйте. Не ходят поезда у нас, с зимы. Разве грузовой
раз в месяц пропустят, и все, - она опиралась на вилы, рядом
стояло ведро, до половины заполненное розовой картошкой.
- А раньше много ходило?
- Наша ветка до Хавы тянется. Дизель из Князева четыре раза на
день, и грузовые - из карьера щебенку возили.
- Вы тут работаете?
- Держит дорога, вот и работаю. Какая работа... Деньги, правда,
тоже невелики, зато к ОРСу прикреплена, раз в месяц езжу деньги
получать и отовариваюсь там, все легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11