На За-
паде? Не знаю, мы и свою-то делянку едва отыскали. Хотя...
Помните Гайану, массовую смерть поселенцев - "сектантов" пос-
ле того, как туда вылетела правительственная комиссия? Боюсь,
нашим "деляночникам" готовят то же.
Господа, господа, конференция еще не закончилась. Куда
же вы?
Чудно - почтенная публика на глазах съежилась, уменьши-
лась многократно, превращаясь в райские создания - тропичес-
ких бабочек, калейдоскопом кружащих по залу, и ярких трепет-
ных колибри. А сам конференц-зал, серый и скучный, обернулся
оранжереей - душной, жаркой, бабочки порхали с цветка на цве-
ток, сухо потрескивая огромными крыльями - веерами. Забавно,
была пресс-конференция, и вдруг оранжерея. Ни орхидей, ни роз
- одна герань с приторным назойливым запахом. Мещанским цвет-
ком считается. Почему мещанским, а не купеческим или, скажем,
пролетарским, молчит наука.
Над цветами неподвижно зависли колибри, крохотные длин-
ноклювые птички-щебетуньи. Бабочек больше, они крупнее, жест-
че, и терпеть птичье соседство явно не собирались. Налетели
дружно, разом, и пошла-поехала разноцветная ярмарочная кару-
сель - бочки, иммельманы, мертвые петли. На руку капнуло. Не
дождь, кровь, алая птичья кровь и тут же - брызги бесцветной
жгучей жидкости, лимфа бабочек. Ай, рай, раек. Пора выбирать-
ся - если еще не поздно. Делай - раз! Делай - два! Делай...
7
Петров открыл глаза. Песком запорошило, пылью? слезы ка-
тились беспрерывно, дешевые луковые слезы.
Он пошевелился - сначала одной ногой, другой, затем ру-
ками. Цел, ни переломов, ни ушибов. Упал, как учили.
Осторожно подтянув ноги к животу, он встал на четверень-
ки. Верный Джульбарс снова в строю.
Часы на левой руке, что витрины магазина после погрома -
разбиты и пусты. Ладно, плюс-минус неучтенный рентген...
Удачно, что на сук не напоролся, собирай потом кишки. Влетел
в кусты, как братец Кролик, отлежался - и будет. Сколько про-
лежал? Судя по солнцу - полчасика, не дольше. И пресс-конфе-
ренцию дать успел, и в раю побывать...
Он выпрямился, раздвинул ветки руками.
Машина догорала. Дым занявшейся резины, черный, тяжелый,
сплетался с белесым паром, бившим из развороченной цистерны.
Вскипело варево в напалмовом пламени. Грязное пахучее
облако поднималось к небесам. Выпадет где-нибудь дождичком,
пойдут грибы-гробовики, успевай рвать да хоронить.
Повезло, ветер тянет прочь, иначе и не очнуться.
Он чихнул - раз, другой. Ветер ветром, а толика газа
досталась, вон и руки в зудящих пятнах, и лицо чешется.
Вокруг ни вертолетов, ни всадников Кому охота травиться
ради сомнительного удовольствия констатации факта смерти не-
коего Петрова, пусть даже и шпиона. Не до того. Близится эва-
куация, час "Ч".
Он пошел назад, к деревне, на ходу разрывая вытащенный
из кармана индпакет, промокая бинтом веки, лицо, руки. Газ не
сало, потер - и отстало.
Он возвращался полем, той же дорогой, которой и выбирал-
ся из деревни. Казалось, ехал долго, вечность, а ногами за
два часа одолел. Никаких полеводов, никаких ополченцев. Оста-
ваться колоскам в большом колхозном поле неубранными.
Короткая колонна двигалась от бараков к убежищу - все в
серых плащ-накидках, на лицах - противогазные маски с хобота-
ми, уходящими в сумки на боках.
- Левой, левой, раз, два, три! - покрикивал мельтешивший
на обочине распорядитель. Командовал он не в такт, но колонна
шла и шла себе, не слушая вожатого.
В этот радостный день улицы стали шире от проходящих
праздничных колонн, украшенных знаменами и транспарантами.
Петров заморгал, сгоняя неиссякающие слезы. Тем, в про-
тивогазах, видно куда хуже, но идут...
Он стоял в кустарнике, у посадки, листья, касаясь кожи,
стрекали крапивой.
Нечего на листья пенять.
За колонной вольно, свободно двигалась группка, человек
десять. Отсюда видно - крепкие, ветер не свалит. Правление.
Выпадала одна учительница: сухонькая, прямая, она держалась в
сторонке, не сливаясь с руководящей массой, и все тянулась к
колонне, замыкали которую ее воспитанники, мал мала меньше.
Белая ворона. Летучая мышь.
У входа в убежище колонна остановилась - раз, два! - и
четко, сноровисто, перестраиваясь в цепочку по одному, заст-
руились внутрь серые фигурки, уходя под землю.
Закрылась дверь за последним - железо лязгнуло о железо.
Кучкующееся правление заторопилось дальше. Второй бункер. Ай,
ай, как можно было не заметить? Ночь, темно, страшно - отго-
ворки для новичков. Пораскинув мозгами, любой поймет, что не-
гоже отсиживаться вместе руководителям и руководимым. Да и
поглубже убежище правления, наверное, поуютнее.
Учительница рассталась с группой у самого входа. Двое
протянули ей руки, но та покачала головой - протестующе, и в
то же время властно. Трогательно - возвращение педагога к
ученикам за миг до начала атомной бомбардировки.
И, небесным слоником, у горизонта вынырнул пузатый вер-
толет в лишайных пятнах камуфляжа.
Нина Ивановна, не добежав до убежища, упала, прикрыв го-
лову руками, а ветер бесстыже пытался задрать неширокую, за-
щитного цвета юбку.
Наши летят, наши.
Деревья закачались, сорванные листья воробьями порхнули
прочь - вертолет опускался у края поля и воздух, гонимый вин-
том, поднимал пыль и сор.
Земля дрогнула прежде, чем вертолет коснулся поверхнос-
ти. Беззвучно, неслышно за рокотом мотора, просела она широ-
кой округлой каверной. Наступил-таки слоник одной ножкой ак-
курат на правленческий бункер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14