Андрей ЩУПОВ
ПРЕДАТЕЛЬ


Расстояние не спасало тишину, оно лишь сливало артиллерийские залпы в
единое гулкое содрогание воздуха. Свисающая с низкого потолка лампа лениво
качнулась.
- По ним можно сверять часы, - Ларсен широко зевнул и, сев на дощатых
нарах, потянулся за сапогами. - Эх, часы-часики, мечта мародера, где-то вы
мои милые?.. Бьюсь об заклад, уже никак не менее трех часов. Слышите,
Серж? Три часа, говорю! Или я неправ?
Медлительный и вечно задумчивый Серж оторвался от книги, поправив на
плечах шинель, кинул взгляд на хронометр.
- Если знаешь, зачем спрашивать?.. Кстати, у тебя же были часы. Еще
вчера. И те "Генеральские" с компасом... Где ты их все теряешь?
- Я не теряю, я забываю, - Ларсен тряхнул каштановым чубом. - Большая
разница, дружок! Одеваясь впопыхах, еще и не то забудешь. Обидно, конечно,
но... - он хитровато прищурил глаза. - Утешаю себя тем, что все мои
авторучки, портсигары и часики еще долго послужат законным мужьям моих
женщин. Долго и славно.
Сергей состроил брезгливую мину, указательным пальцем потер
переносицу. Со стороны было похоже, что он давит там внезапного клопа.
Ларсен завистливо покосился на его часы.
- Вот твой хронометр - это вещь! Я, может, всю жизнь мечтал о таком.
Точность, двухнедельный подзавод... Продал бы! А еще лучше - подарил.
Денег-то у меня все равно нет. Да и зачем они тебе нужны?
Деньги-денежки... Что на них сейчас купишь?
- Разумеется, ничего.
- Вот и отдай просто так. На добрую память от мсье Сержа. Надпись я
потом сделаю, обещаю. У меня и гравер знакомый есть. В сержантском звании.
Офицерам на наганах правительственные эпитафии соображает. Мол, герою
такому-то от благодарного министра... Чтобы, значит, млели потом
археологи. А историки имена новые в учебники вписывали.
- Ага, будут они вписывать... Не эпитафии это, а эпигонство сплошное.
- Эпигонство - не эпигонство, а за хронометр этот я бы тебе ветчины
свеженькой достал. Прямо из погребка. Соглашайся, Серж!
- Благодарю покорно! Ветчина, конечно, - дело хорошее, но ведь и мне
часы нужны!
- То же, проблема! Я-то всегда под боком, верно? Спрашивай, в любой
момент отвечу, - Ларсен покосился в круглое, замурзанное зеркальце,
задумчиво подергал себя за уши. - Ну так как? Не подаришь?.. Зря. Все
равно ведь стяну. Улучу момент и стяну. Я, брат, такой! Беспринципный,
хотя и не подлый.
- Это как же? Навроде маргинала?
- Ну!.. Зачем так-то?... - Ларсен подхватил с самодельной полочки
старый, затрепанный журнал, взглянув на обложку, причмокнул губами. -
Екалэмэнэ! Какие были времена! Какие были девочки!.. Полюбуйся, Серж.
Бархат, а не кожа! Так бы и пощекотал такую по ребрышкам! Люблю, когда
женщины смеются. Не визжат, не хохочут, а именно смеются. Мда... А наши,
полковые, все больше визжат... - Ларсен энергично перелистнул несколько
страниц. - А вот и ее величество наука! Боже, как интересно!.. Оптимальные
параметры воздушных фурм, новые фурмы с тангенциальным подводом воды!
Слово-то какое: тан-ген-циальным! Интересовали же нас подобные
благоглупости!.. - Ларсен нараспев зачитал. - Знаешь ли ты, например, чем
хорош низкомарганцевый чугун?
- Догадываюсь. Марганца маловато.
- Верно! Зато подшипниковую сталь следует улучшать путем вакуумного
рафинирования. Так-то! - Ларсен положил журнал обратно на полку. - Увы,
пора собираться. Увы и ура...
- Значит, опять туда же?
- А як же, мон шер! Война войной, а любовь любовью. Кто знает,
сколько еще осталось вкушать прелестей этой греховодной жизни. Нужно
спешить, мсье литератор!
- Не понимаю! - Сергей в раздражении отшвырнул книгу. - Просто
отказываюсь понимать! Второй месяц живу с тобой в одном блиндаже, а
постичь не могу!
- Чего-с? - Ларсен дурашливо корчил рожицы в замурзанное зеркальце.
Заметив что-то возле носа, озабочено проворчал. - От этих столетних
концентратов черт-те что высыпает...
- Тебя не могу понять! Тебя! - воскликнул Сергей. - Идет война.
Возможно, последняя для людей. Это уже не конфликт между западом и
востоком, севером и югом, - это куда страшнее!
- Только не надо патетики, хорошо? Зубы ломит, - Ларсен спрятал
зеркальце в карман, поднявшись, огладил на себе китель. - Сейчас бы
цветочек какой-нибудь. Хоть самый захудаленький. Я знаю, они это дело
любят.
- Вот-вот! Ягодки, цветочки!.. - Сергей нахмурился. - Женился бы - и
не думал о чепухе.
- А может, я желаю думать? И именно о чепухе! - Ларсен недоуменно
шевельнул бровями. - Женился бы... Что я - током стукнутый? В две тысячи
вольт... И потом, Сергуня, великим редко везет с семьями. Крайне редко.
Блаженствовал ли Александр Сергеевич? Черта-с два! Оттого и погиб. И как
не погибнуть? Жена - вертлявая кокетка, брат - мот и предатель, отец -
манерный скупердяй, дяди и тети - тоже не слаще. В общем... Семья, милый
Серж, - это крест. Такой крест, что ай-яй-яй и ой-ей-ей! Блажен
неведающий, но я-то знаю и ведаю - вот в чем заковыка.
- Глупости! - Сергей нервно прикусил губу. - Какие глупости!
- Нет, не глупости, Серж, - жизнь! - Ларсен неопределенно взмахнул
рукой. - Эго и тому подобное.
- Неужели тебя волнует только это? Думать о женщинах, когда... -
нервным движением Сергей сплел пальцы, и косточки его явственно хрустнули.
- Возможно, пройдет неделя-месяц, и никого из нас не останется в живых. Я
даже не о нас конкретно, я обо всех, о человечестве... Разве это не жутко?
1 2 3 4