— Хорошо, Полгара. — Лицо кузнеца выразило крайнюю степень сосредоточенности, и он что-то пробормотал себе под нос. Очертания фигуры человека-ворона словно заколебались, что-то замерцало — и уродец исчез. Он возник вновь уже в двадцати ярдах от путешественников, возле огромного разлапистого дерева. Он сделал попытку вновь напасть, но похоже, был не в состоянии сдвинуться с места. — Он надолго застрял, — сказал Дарник.— Что ты с ним сделал? — спросил Шелк, глядя на извивающегося кровососа.— Защемил ему в стволе руку, — ответил Дарник. — Если он захочет вновь напасть, то ему придется либо тащить за собой дерево, либо распрощаться с лапой. Я на самом деле его не сильно поранил, но чтобы высвободиться, ему понадобится целый день, не меньше.— Ты хорошо держишь щит, Полгара? — спросил Белгарат не оборачиваясь.— Да, отец.— Тогда давай прибавим шагу. Мешкать неразумно, да и опасно.И они снова двинулись в путь, вначале рысью, а затем легким галопом. Щит, созданный Белгаратом и Полгарой, двигался чуть впереди них, разбрасывая в стороны оборванных вурдалаков.— Где они раздобыли одежду? — поинтересовался Шелк.Тоф сделал движение, похожее на взмах лопаты землекопа.— Он говорит, что они снимают ее с тел мертвецов, когда выкапывают их из могил, — перевел Дарник.Шелк содрогнулся.— Теперь понятно, отчего они так смердят.Следующие несколько дней Гарион помнил как в тумане: им с Дарником приходилось сменять Белгарата и Полгару каждые четыре часа, и бремя щита с каждой милей делалось все тяжелее. А туман и не думал рассеиваться, видно было не более чем на сотню ярдов вперед, и искореженные стволы, кривляющиеся и ощеренные, с пугающей внезапностью выглядывали из мутной пелены. Кругом мелькали серые бесформенные тени, и весь лес выл и стонал.Но ужаснее всего были ночи: люди-вороны окружали щит плотным кольцом, беспрерывно протягивая к людям жуткие лапы и стеная от мук голода. Измученный за долгий день Гарион вновь вынужден был напрягать всю свою волю — и не только для того, чтобы поддерживать щит, когда наступала его очередь, но и стараясь побороть дрему. Сонливость была едва ли не более страшным его врагом в эти ночи, чем голодные упыри. Он заставлял себя ходить, щипал себя, даже засунул крупный острый камушек в левый башмак в надежде, что боль и неудобство не дадут ему задремать. Но вот наступил момент, когда ничто уже не помогало, — голова его отяжелела, склонилась на грудь, и сон одолел его.Пробудился он от ужасного гнилостного запаха. Он вскинул голову — прямо перед ним стоял вурдалак. В глазах существа не было и тени мысли, в полуоткрытой пасти виднелись сломанные и гниющие зубы, а лапы с черными когтями жадно тянулись прямо к Гариону. Со сдавленным криком Гарион силой воли отбросил страшилище назад и, дрожа всем телом, сосредоточился на щите, который вот-вот грозил ослабнуть.Но вот наконец путники достигли южной оконечности ужасного леса и выехали из-под переплетенных ветвей на туманную болотистую пустошь.— Они не станут преследовать нас? — спросил Дарник своего друга-великана.Кузнец едва шевелил губами от усталости, выговаривая слова с величайшим трудом.Тоф принялся жестикулировать.— Что он говорит? — спросил Гарион.Лицо Дарника было совершенно безжизненным.— Говорит, что, покуда не рассеется туман, вурдалаки скорее всего не сдадутся. Они боятся солнечных лучей, но туман совершенно скрывает солнце, и вот… — Кузнеца передернуло.— Значит, нам придется опять держать щит?— Боюсь, другого выхода нет.Пустошь выглядела отталкивающе — тут и там виднелись чахлые заросли колючего кустарника да канавки, полные ржавой тухлой водицы. А туман клубился и словно вскипал: кругом, насколько хватало взгляда, копошились серые тени упырей.Путники ехали не останавливаясь. Теперь бремя щита приняли на себя Белгарат с Полгарой, а Гарион поник в седле, сломленный невероятной усталостью.И тут все уловили слабый, едва различимый аромат морской свежести.— Море! — выдохнул Дарник. — Мы добрались до моря!— Теперь нам нужна сущая безделица — корабль, — отрезвил Шелк радостного друга.Но Тоф решительно указал куда-то вперед, сопроводив свое движение неким непонятным жестом.— Он говорит, что корабль нас уже поджидает, — объявил Дарник.— Где? — воскликнул Шелк потрясенно. — Как это ему удалось?— Право, не знаю, — ответил Дарник. — Этого он не говорит.— Дарник, — решительно начал Шелк. — А как тебе удается понимать, что он хочет сказать? Его жесты лично мне кажутся лишенными всякого смысла.Дарник пожал плечами.— Сам не знаю, — признался он. — Я как-то об этом не думал. Я просто знаю — и все.— Это волшебство?— Нет. Может, это оттого, что мы с ним немало порыбачили вместе. Это здорово сближает.— Что ж, придется поверить тебе на слово.Они въехали на высокий холм, напоминающий древний могильник, и взглянули вниз, туда, где на каменистый берег набегали из туманного моря огромные волны и тотчас же с печальным шелестом откатывались назад, оставляя на мокрых круглых камнях белое пенное кружево. После краткой паузы все повторялось вновь.— Не вижу твоего корабля, Тоф, — обвиняющим тоном сказал Шелк. — Где он?Тоф указал в туманную морскую даль.— Да что ты? — скептически воскликнул Шелк.Немой кивнул.Вороны за спиной путников пришли, в невероятное волнение, когда те принялись спускаться по склону к берегу. Стоны их стали громче и пронзительнее, они забегали взад и вперед по вершине холма, словно в тоске протягивая вслед удаляющимся людям когтистые лапы. Но пуститься вдогонку они все же так и не решились.— Мне показалось или их что-то испугало?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135