По ночам, когда она укладывала Гариона в постельку, тот протягивал руку и касался серебряной пряди; тетя Пол, улыбаясь малышу, нежно гладила по щеке, и он засыпал, успокоенный тем, что она здесь, рядом, и всегда защитит его.
Ферма Фолдора находилась почти в центре Сендарии, туманного королевства, граничащего на западе с Морем Ветров, а на востоке – с заливом Чирека. Как все крестьянские хозяйства в те времена, ферма состояла не из одного-двух строений, а из целого скопления овинов, стойл, сараев, курятников, голубятен, обрамлявших большой двор. На галерее второго этажа располагались комнаты, просторные и совсем маленькие, в которых жили работники, обрабатывавшие расстилавшиеся за высоким забором поля. Сам Фолдор жил в квадратной башне, возвышающейся над центральной залой, где обычно обедали работники три, иногда четыре раза в день, если наступало время пахоты.
Каким счастливым и мирным уголком была эта ферма! Фермер Фолдор, этот высокий серьезный человек с длинным носом, считался хорошим хозяином и, хотя редко смеялся и даже улыбался, был добр с теми, кто работал на него, явно стремясь, чтобы окружающие оставались здоровыми и веселыми, не стараясь выжать из батраков все силы, а они в свою очередь смотрели на него скорее как на отца, чем господина, распоряжавшегося судьбами более чем шестидесяти человек, трудившихся в его хозяйстве. Ел он вместе с работниками, что тоже было необычно, потому что большинство фермеров старалось держаться подальше от батраков, и его присутствие во главе большого стола несколько сдерживало бойкую молодежь. Фермер Фолдор был набожным человеком и неизменно читал перед обедом короткую благодарственную молитву. Работники, привыкшие к этому обычаю, старались выслушивать хозяина с благочестивыми минами на лице, перед тем как наброситься на огромные блюда со вкусной едой, которые ставили перед ними тетя Пол со своими помощницами.
Благодаря доброму сердцу Фолдора и волшебству, творимому ловкими руками тети Пол, ферма была известна на двадцать лиг в округе как райский уголок, куда стремились попасть многие. Целые вечера просиживали соседи в кабачке ближайшей деревни Верхний Гральт, слушая заманчивые, похожие на сказку описания чудесных обедов, подаваемых каждый день на ферме. Менее удачливые батраки с других ферм, как было замечено, часто рыдали, особенно после нескольких кружек эля, услышав восхваления жареному гусю тети Пол, и слава фермы Фолдора все ширилась и ширилась. Самым главным человеком на ферме после хозяина был кузнец Дерник. По мере того как Гарион подрастал и смог ускользать от пристального взора тети Пол, он открыл для себя кузницу, чудесное место, где отблеск раскаленного железа на наковальне обладал для мальчика почти гипнотическим притяжением. Дерник был самым обыкновенным человеком с редкими каштановыми волосами и невыразительным, красным от жара лицом, среднего роста, но, подобно многим кузнецам, обладал необыкновенной силой. Носил он неизменный кожаный камзол и такой же кожаный передник, весь в подпалинах от искр, плотно облегающие штаны и мягкие кожаные башмаки, как все жители этой части Сендарии. Сначала Дерник почти не разговаривал с Гарионом, только отрывисто предупреждал, чтобы тот держался подальше от горна и раскаленного металла, но со временем подружился с мальчиком и стал более разговорчивым.
– Всегда заканчивай то, что начал, – советовал он. – Железо не терпит, если его отложить, а потом нагревать снова без излишней нужды.
– Почему? – любопытствовал Гарион.
– Потому что, – пожимал Дерник плечами.
– Всегда старайся делать все как можно лучше, – сказал он как-то, выковав наконечник к дышлу и полируя его.
– Но его все равно не видно, – заспорил Гарион, – кому это нужно?
– Мне, – ответил Дерник, полируя металл. – Я буду знать, что он сделан плохо, и мне будет неприятно каждый раз, когда телега проедет мимо кузницы – а ведь она проезжает здесь каждый день!
Так оно и шло. Дерник наставлял малыша в главных добродетелях сендарийского народа, составляющего костяк общества: честной работе, трезвости, хорошем поведении, бережливости и практичности.
Сначала тетю Пол беспокоила любовь Гариона к кузнице из-за опасностей, крывшихся в ее закопченных стенах, но, понаблюдав немного, женщина поняла, что Дерник так же зорко следит за мальчиком, как и она сама, и немного успокоилась.
– Если малыш будет надоедать, почтенный Дерник, – сказала она кузнецу однажды, когда принесла починить большой медный чайник, – выгоните его или предупредите меня, я буду держать его на кухне.
– Он нисколько не мешает, мистрис Пол, – заверил, улыбаясь, Дерник. – Разумный парень и хорошо понимает, когда меня лучше не тревожить.
– Вы слишком снисходительны, друг Дерник, – засомневалась тетя Пол. – Мальчик способен выпалить сотню вопросов в минуту. Ответьте хоть на один, и в запасе тут же найдется дюжина новых.
– Все малыши таковы, – ответил Дерник, осторожно наливая пузырящийся металл в маленькое глиняное колечко, сделанное им вокруг крохотной дырочки на дне чайника. – Я сам был в детстве таким. Отец и старый Барл, кузнец, обучавший меня, имели достаточно терпения, чтобы отвечать на все, о чем имели понятие. Плохо бы я отплатил им, обращайся иначе с Гарионом.
Гарион, сидевший неподалеку, затаив дыхание слушал разговор, зная, что одно резкое слово кузнеца – и ему больше никогда не видать кузницы. Когда тетя Пол с только что починенным чайником вновь направилась на кухню, шагая по твердой, утоптанной земле двора, мальчик заметил, с каким выражением смотрит кузнец ей вслед, и внезапная мысль пришла ему в голову, простая и прекрасная, – великолепное решение всех проблем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85