– Тетя Пол! – прошептал он вечером, морщась от прикосновений грубой ткани, которой она мыла ему уши.
– Что? – пробормотала она, переходя к шее.
– Почему бы тебе не выйти замуж за Дерника?
Тетя прекратила истязание.
– Ты о чем?
– Думаю, это совсем неплохая идея!
– Ах вот как?
Голос тетки слегка похолодел, и Гарион понял, что затронул опасную тему.
– Но ты ему нравишься! – начал защищаться мальчик.
– И, я полагаю, ты уже обсуждал с ним этот вопрос?
– Нет, я хотел раньше поговорить с тобой.
– Ну что ж, хоть это по крайней мере неплохая идея.
– Я могу все сказать ему завтра утром, если не возражаешь.
В этот момент Гарион почувствовал, как его довольно бесцеремонно схватили за ухо. Видно, тетя Пол нашла прекрасный способ довести до него свое мнение.
– Попробуй хоть слово сказать Дернику или кому еще, – прошипела она, впиваясь в мальчика темными, горящими гневом глазами.
– Я ничего такого не имел в виду, – поспешно заверил он, – это всего лишь мысль...
– И очень глупая. С этого дня оставь мысли взрослым, – строго приказала тетка, все еще не отпуская его ухо.
– Будет так, как ты хочешь, – быстро кивнул Гарион.
Однако позже, в тишине ночи, когда они уже лежали в кроватях, Гарион снова вернулся к давешнему разговору, на этот раз более дипломатично.
– Тетя Пол!
– Ну что тебе?
– Если ты не хочешь выйти замуж за Дерника, тогда за кого же?
– Гарион! – вздохнула она.
– Что, тетя?
– Закрой рот и спи!
– Я думал, что имею право знать! – оскорбленно проныл он.
– Гарион!!
– Ладно-ладно, я сплю, но только считаю, что ты не очень-то честна во всем этом деле.
Тетя Пол глубоко вздохнула.
– Ну хорошо. Пойми, я не думаю о замужестве и серьезно сомневаюсь в том, что когда-нибудь выйду замуж и без того слишком много важных дел. И неотложных.
– Не беспокойся, тетя Пол, – прошептал Гарион, решив утешить ее. – Вот вырасту и женюсь на тебе.
Тетя рассмеялась, искренне, весело, и мальчик протянул руку, чтобы коснуться ее лица в темноте.
– О нет, мой Гарион. Тебя ждет другая жена.
– Кто? – удивился он.
– Узнаешь, – таинственно ответила тетя. – А теперь спать.
– Тетя Пол!
– Ну?
– Где моя мать?
Этот вопрос Гарион уже давно собирался задать тете. Последовало долгое молчание. Наконец тетя Пол вздохнула:
– Она умерла.
Гарион почувствовал такую душераздирающую скорбь, клещами сжавшую сердце, что не удержался и зарыдал.
Тетя тут же оказалась у его постели, обняла и прижала к себе. Долгое время спустя, уже после того как она уложила его в свою постель и слезы наконец высохли, Гарион, все еще всхлипывая, пробормотал:
– Какая она была, моя мама?
– Светловолосая. Очень молодая и очень красивая, с голосом как колокольчик. Она была так счастлива!
– И любила меня?
– Больше, чем ты можешь представить себе.
Тогда Гарион снова заплакал, но в слезах его была уже не черная скорбь, а светлая грусть о той, которую он никогда не видел. Тетя Пол по-прежнему прижимала мальчика к себе, пока он не заснул.
* * *
На ферме Фолдора жили и другие дети, что было вполне естественным для большой общины в шестьдесят человек. Подростки работали, но еще трое, кроме Гариона, малышей сновали повсюду, где заблагорассудится. Они и стали его друзьями и товарищами по играм.
Самого старшего звали Рандориг. Он появился на свет за два года до рождения Гариона. Но Рандориг не верховодил друзьями, потому что был арендом, не отличался остротой ума и охотно уступал младшим.
Королевство Сендария, в отличие от других государств, населяли выходцы из многих племен: чиреки, олгары, драснийцы, аренды и даже значительное количество толнедрийцев. Все эти чужеземцы успели многократно пережениться между собой и ничем не выделялись из коренных сендаров. Аренды, конечно, отличались неудержимой храбростью, чего, к сожалению, нельзя было сказать об их уме.
Вторым приятелем Гариона стал Дорун, маленький, проворный мальчишка, в жилах которого текла кровь столь многих племен, что только его и можно было считать истинным сендаром. Главной особенностью Доруна было то, что он никогда не стоял на месте и не мог ходить, только бегал. Язык его, как и ноги, тоже не знал покоя: Дорун говорил без остановки, очень быстро, и постоянно был чем-нибудь возбужден и взволнован.
Несомненным главарем этой дружной компании была девочка, Забретт, золотоволосая фея, изобретавшая все игры, сочинявшая прекрасные сказки, вечно подбивавшая сорванцов красть для нее яблоки и сливы из сада Фолдора. Она правила мальчишками, как маленькая королева, сталкивая их друг с другом, провоцируя на драки. Забретт была совершенно бессердечным созданием, и все трое порой ненавидели ее, хотя не могли устоять перед малейшим ее капризом.
Зимой они катались на досках со склона холма за домом и возвращались домой, мокрые, облепленные снегом, с красными руками и пылающими щеками, уже к вечеру, когда зимнее солнце отбрасывало багровые тени на белое покрывало; а если кузнец Дерник объявлял, что лед достаточно толстый, часами скользили по замерзшему пруду неподалеку от дороги на Верхний Гральт. Когда же стояли сильные морозы или дожди и теплый ветер превращали снег в грязное месиво, а лед на пруду подтаивал, они собирались на сеновале и прыгали с настила в мягкое сено; соломинки набивались в волосы, а травяная пыль – в ноздри.
Весной дети ловили головастиков, утопая в грязи, покрывавшей берега пруда, взбирались на деревья, глядя в немом удивлении на крохотные голубые яички в круглых гнездышках, снесенные прилетевшими птицами.
И конечно, именно Дорун как-то прекрасным весенним утром свалился с ветки и сломал руку, потому что Забретт подговорила его взобраться как можно выше на дерево, росшее у самого пруда, и поскольку Рандориг только и мог, что стоять в оцепенении, тупо глядя на искалеченного друга, а Забретт убежала еще до того, как Дорун коснулся земли, Гариону пришлось срочно принимать решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85