– При смешении они дают свет.
– Тускловатый, однако, – заметил Дерник, глядя на потолок пещеры.
– Алгосам много света не нужно.
Только через полчаса они добрались донизу. От пола пещеры на равном расстоянии друг от друга расходились коридоры и галереи. Проходя мимо одной, Гарион заглянул внутрь. Она была тускло освещена и казалась очень длинной. В стенах находились отверстия боковых галерей. В дальнем её конце он увидел нескольких алгосов.
В центре пещеры располагалось большое тихое озеро. Белгарат уверенно двинулся вдоль него. Где-то далеко Гарион услышал всплеск – то ли плеснула рыба, то ли упал в воду камешек. Эхо пения, которое они услышали, войдя в пещеру, не смолкало, становясь то громче, то глуше.
Два алгоса ждали их у входа в одну из галерей. Они поклонились и заговорили с Белгаратом. Как и те, первые, встреченные ими, они оказались низкорослыми и плечистыми. Волосы у них были почти бесцветные, глаза – большие и почти черные.
– Лошадей мы оставим здесь. Эти люди о них позаботятся, – сказал Белгарат. – Там впереди ступеньки.
Пришлось уговаривать дрожащего жеребенка остаться с матерью. Наконец тот вроде понял, и Гарион торопливо нагнал спутников, уже вошедших в одну из галерей.
В стенах этой галереи были ниши или углубления, частью оборудованные под мастерские, частью явно жилые. Алгосы в нишах занимались своими делами, не обращая внимания на идущий по галерее отряд. Одни работали с металлом, другие – с камнем, некоторые – с деревом, кто-то шил. Алгосская женщина нянчила младенца.
В большой пещере за ними снова зазвучало пение. Они миновали нишу, в которой семь алгосов что-то декламировали хором.
– Они много времени посвящают религиозным обрядам, – заметил Белгарат, когда ниша осталась позади. – Религия – основа алгосского существования.
– Звучит скучновато, – фыркнул Бэйрек. Галерея оканчивалась высокими стертыми ступенями. Они двинулись вниз, держась за стену.
– Здесь запросто можно потерять направление, – заметил Силк. – Я уже не знаю, куда мы идем.
– Вниз, – подсказал ему Хеттар.
– Спасибочки, – сухо отвечал Силк.
Лестница вывела их в другую пещеру, к самому её потолку, но через эту пещеру был перекинут тоненький мостик.
– Нам сюда, – сказал Белгарат, ступая на мост. Гарион взглянул вниз и увидел множество прихотливо разбросанных тусклых пятнышек – входы в галереи.
– Тут, наверное, живет очень много людей, – сказал он деду.
Старик кивнул.
– В этой пещере обитает одно из самых больших алгосских племен.
Они приближались к дальнему концу моста, когда до них донеслись первые фразы древнего гимна.
– Лучше бы они нашли другую мелодию, – недовольно пробормотал Бэйрек. – Эта уже действует мне на нервы.
– Я скажу об этом первому же алгосу, которого мы встретим, – отозвался Силк. – Думаю, они рады будут в угоду тебе разнообразить свои песни.
– Очень смешно, – сказал Бэйрек.
– Может, им просто не приходило в голову, что не все восхищаются их гимном.
– Тебе-то что? – огрызнулся Бэйрек.
– В конце концов, они поют его всего пять тысяч лет.
– Хватит, Силк, – сказала тетя Пол.
– Как вам угодно, прекрасная госпожа, – сказал Силк насмешливо.
Они вошли в галерею в дальнем конце пещеры и шли по ней до развилки. Белгарат уверенно свернул налево.
– А ты не путаешь? – спросил Силк. – Я могу ошибиться, но мне кажется, что мы идем по кругу.
– Именно.
– Полагаю, вы не удосужитесь объяснить зачем?
– Мы должны обойти одну пещеру, чтобы не идти через неё.
– А почему нет?
– Она неустойчива. От малейшего шума может обрушиться потолок.
– Ох!
– Это одна из здешних опасностей.
– Ты мог бы не входить в подробности, старина, – сказал Силк, опасливо глядя на потолок. Он явно болтал больше обычного, и Гарион, тоже подавленный окружающим, хорошо его понимал. Некоторые люди не выносят замкнутых помещений, и Силк, видимо, принадлежал к их числу. Гарион тоже посмотрел наверх, и ему почудилось, что гора всей своей тяжестью давит на него. Не одного Силка, подумал он, тревожит мысль об этой каменной громаде.
Галерея вывела их в маленькую пещеру с зеркальным озером посередине. Оно оказалось очень мелким, сквозь воду просвечивала белая галька. В центре озера был остров, а на острове стояло здание в форме усеченной пирамиды, такое же, как в разрушенном городе наверху. Его кольцом окружали колонны, между которыми располагались белые, высеченные из камня скамьи. Светящиеся хрустальные шары свисали на цепях с потолка пещеры, футах в тридцати над головой. Свет их, хотя и тусклый, был гораздо ярче, чем в галерее, которую они только что прошли. К острову вела белая мраморная дамба, а в конце её стоял древний старик. Он смотрел на них.
– Яад хо, Белгарат, – сказал старик. – Гройя Ал.
– Горим, – отвечал Белгарат, кланяясь. – Яад хо, гройя Ал.
Он прошел по дамбе и тепло пожал руку старику.
Они заговорили на гортанном алгосском наречии.
Горим казался очень, очень старым. У него были длинные серебряные волосы и борода, снежно-белое одеяние. Была в нем какая-то просветленность, которую Гарион сразу уловил и понял неосознанно, что приближается к святому. Горим нежно простер руки к тете Пол, и, обменявшись ритуальным «Яад хо, гройя Ал», они обнялись.
– Спутники наши не говорят на твоем языке, мой добрый друг, – сказал Гориму Белгарат. – Тебя не обидит, если мы будем говорить на наречии внешнего мира?
– Отнюдь, Белгарат, – отвечал Горим. – Ал сказал нам, что люди должны понимать друг друга. Заходите все. Я приказал подать вам еду и питье. – Старик поглядел на каждого по очереди, и Гарион заметил, что глаза у него не черные, как у остальных алгосов, а синие, почти фиолетовые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87