По мере того как они взбирались все выше и выше, мороз крепчал, непрекращающийся ветер ревел и стонал среди голых камней и песка. От усталости лицо Дерника пошло морщинами, которые еще подчеркивала забившаяся в них серая пыль.
– Мы не можем провести всю ночь под открытым небом, – объявил он. – Во всяком случае, на таком ветру.
– Сюда, – сказал Релг, указывая на каменистую осыпь на крутом склоне, по которому они взбирались. Глаза у него оставались полуприкрытыми, хотя вечерело и небо было затянуто тучами. – Здесь укрытие – пещера.
С тех пор как Релг освободил Силка, все увидели его как бы в новом свете. Показав, что при необходимости он может действовать решительно, Релг стал для них в меньшей степени обузой, в большей – товарищем. Белгарат убедил его наконец, что в седле можно молиться ничуть не хуже, чем на коленях, так что его частые обращения к Алу уже не замедляли путь. Молитвы его стали теперь не помехой, а личным чудачеством – вроде вычурных речей Мендореллена или желчного остроумия Силка
– Ты уверен, что там есть пещера? – спросил его Белгарат.
Релг кивнул.
– Я её чую.
Они повернули и поехали к осыпи. Релг заметно приободрился. Он выехал вперед, понуждая усталую лошадь идти рысью. У подножия осыпи он спрыгнул с коня, обошел большой валун и исчез.
– Похоже, он знает, о чем говорит, – сказал Дерник. – Я был бы рад укрыться от ветра.
Вход в пещеру оказался узким, и лошадей не сразу удалось в него провести, зато дальше пещера расширялась, образуя большое низкое помещение.
Дерник оглядел его одобрительно.
– Хорошее место. – Он отцепил от седла топор. – Нам понадобятся дрова.
– Я с тобой, – сказал Гарион.
– И я, – быстро предложил Силк. Он опасливо оглядел стены и потолок, а когда все трое вышли наружу, с явным облегчением вздохнул.
– Что с тобой? – спросил Гарион.
– После прошлой ночи закрытое пространство несколько выводит меня из себя.
– Каково это было? – спросил Гарион с любопытством. – Идти сквозь камень, я имею в виду? Силк поежился.
– Ужасно. Мы на самом деле впитывались в него. Я чувствовал, как камень проходит сквозь меня.
– Однако это тебя спасло, – напомнил ему Дерник.
– Мне казалось, что я предпочел бы остаться. – Силк снова поежился. – Может, не будем об этом говорить?
Найти в этих местах дрова было трудно, а нарубить – еще труднее. Ползучий кустарник упорно сопротивлялся ударам топора. Через час, уже в темноте, они вернулись с тремя жалкими охапками.
– Кого-нибудь видели? – спросил Бэйрек, когда они вернулись
– Нет, – ответил Силк.
– Тор Эргас небось тебя ищет.
– Да уж наверняка. – Силк огляделся. – Где Релг?
– Ушел в пещеру, чтобы дать отдых глазам, – ответил Белгарат. – Он нашел воду, вернее – лед. Придется растопить его, прежде чем мы сможем напоить лошадей.
Костерок у Дерника получился крошечный, и кузнец понемножку подкидывал в него сучья и веточки, стараясь растянуть скудный запас дров. Ночь прошла очень неуютно.
Утром тетя Пол критически оглядела Релга.
– Ты вроде больше не кашляешь, – сказала она. – А как ты себя чувствуешь?
– Отлично, – ответил он, стараясь на неё не смотреть. То обстоятельство, что она женщина, смущало его невероятно, и он по возможности её избегал.
– Что стало с твоей простудой?
– По-видимому, камень её не пропустил. Она прошла вчера, когда я его вытаскивал.
Тетя Пол серьезно посмотрела на Релга.
– Вот чего никогда не думала, – сказала она задумчиво. – Еще никому таким образом не удавалось вылечиться от простуды.
– Простуда – не такое уж серьезное заболевание, Полгара, – сказал Силк с затравленным видом. – Уверяю тебя, просачивание сквозь камень никогда не станет излюбленным лекарством от неё.
Четыре дня ушло на то, чтобы пересечь горы и оказаться перед большой котловиной, которую Белгарат назвал Мергской пустыней, и еще полдня, чтобы спуститься в неё по крутым базальтовым откосам.
– Как образовалась впадина сия огромная? – спросил Мендореллен, оглядывая шершавые камни, черный песок и грязные пятна солончаков.
– Давным-давно здесь было внутреннее море, – сказал Белгарат. – Когда Торак расколол мир, восточный край обрушился, и море ушло.
– Ну и зрелище было, наверное, – сказал Бэйрек.
– Наши мысли тогда занимало другое.
– Что это? – спросил Гарион встревоженно и указал на торчащее из песка существо с длинной, утыканной острыми зубами пастью. Пустые, огромные, как корзины, глазницы, казалось, зловеще таращилась на путников.
– Не думаю, чтобы оно как-то называлось, – спокойно отвечал Белгарат. – Они жили в море до того, как ушла вода. Все они уже тысячи лет как умерли.
Когда они проехали мимо мертвого чудовища, Гарион увидел, что это только остов. Ребра у него были огромные, как амбарные стропила, изъеденный временем череп превосходил лошадиный. Пустые глазницы, казалось, следили за путниками.
Мендореллен, который вновь облачился в доспехи, посмотрел на череп.
– Устрашающее чудище, – прошептал он.
– Посмотри, какие зубы, – сказал Бэйрек уважительно. – Такими можно враз перекусить человека пополам.
– Это иногда случалось, – сказал ему Белгарат, – и люди научились обходить эти места.
Не успели они проехать по пустыне и нескольких лиг, как поднялся ветер, засвистел между черных дюн под свинцово-серым небом. Песок сперва завился поземкой, потом, когда ветер усилился, начал хлестать по лицам.
– Нам надо спрятаться, – прокричал сквозь рев ветра Белгарат. – Чем дальше от гор, тем эта песчаная буря будет хуже.
– Нет ли здесь пещер? – спросил Дерник Релга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87