Если за два дня вы не справитесь с мятежом, Токтыгай воспрянет духом и не захочет слушать наших послов. И тогда Каи-Хан возьмет Бусару и двинется на Самрак.
Лун пожал плечами.
– Все равно рано или поздно нашей гвардии придется влезть в эту кашу.
– Чем позже, тем лучше, – возразил Бен-Саиф. У себя в шатре его ждал Каи-Хан, медлительность агадейца лишь подливала масла в костер его злобы, а Луна ни в чем не требовалось убеждать, он и сам все понимал отлично. И все же он позволил себе выразить сомнение. А Бен-Саиф, видя, что его флегматичный друг нервничает, позволил себе напомнить: – Одно дело – вековая распря нескольких полудиких племен, в которой, наконец, побеждают здравый смысл и общая выгода, и совсем другое – нашествие непобедимых колдунов из страны, которую здешний люд приучается ненавидеть с рождения. Мы способны шутя разгромить армию Токтыгая, превратить Когир в выжженную пустыню и выморить бандитский Ап, даже не приближаясь к его границе. На этом мы бы выиграли несколько недель, зато против нас ополчился бы весь мир. История знает десятки завоевателей, бросавших вызов всему человечеству. И каждый из них в итоге проиграл. Проиграем и мы, если будем идти проторенной ими дорогой. Где-нибудь непременно застрянем. Может, в Вендии, а может, на Боссонских торфяниках. Неважно. В этом мире на любой меч всегда находился лучший меч, на любую магию – более могущественная магия. Нет, Лун, традиционный прямой путь не для нас. Мы идем окольным, но он непременно окажется самым коротким. И только он приведет к победе. Вот увидишь.
Наклоняясь к проему выхода, сотник бросил последний взгляд на друга и увидел на его лице вялую улыбку.
* * *
В хитроумном устройстве из трубок и сосудов с разноцветными жидкостями заклокотал дым. Каи-Хан оторвался от мундштука, уронил голову на бархатную подушку, несколько мгновений полежал неподвижно, а затем размежил дрябрые веки и скосил на агадейца черные со слюдяным блеском глазки.
– Чем могу быть полезен? – вежливо спросил Бен-Саиф, которому хозяин шатра не предложил сесть.
– Кое-чем можешь. – Каи-Хан снова присосался к кальяну, поперхнулся дымом и выругался. – Я приказал парням разбирать шатры. Выступаем на Бусару. Ты подсобишь ее взять.
– На Бусару? – Бен-Саиф не поверил собственным ушам. – Ты в своем уме?
Соправитель Апа рывком принял сидячее положение и сказал, буравя горногвардейца недобрым взглядом:
– В армии полным-полно шпионов моего недоношенного братца. Авал уже наверняка пронюхал, что я потерял обоз с огромными деньжищами. Готов признать, тут виновата моя собственная глупость. Но кто, если не твой прихвостень, обделал мне рожу попугайским дерьмом? Как теперь прикажешь отмываться? Сколько недель мы уже торчим в этой поганой степи? Парни шалеют от скуки, и разве я вправе их осуждать? А в Бусаре уйма всякого добра, бабья и пойла, и какого сучьего демона мы должны колоть для сучьих агадейцев сучьи орехи? Возьмем город, погуляем маленько, а там и по домам с приличной добычей. На кой ляд нам падение Нехрема? Если твой король Абакомо наложит на эти края загребущую лапу, нам просто-напросто некого будет грабить. Не с вами же, колдунами, воевать.
К лицу Бен-Саифа прилила кровь, рот превратился в тонкую прямую черточку. Усилием воли сотник заставил себя разжать челюсти.
– Когда Токтыгай примет наши условия, – медленно проговорил он, – ты получишь огромную дань. О твоей добыче будут петь в сагах.
Кай-Хан невесело рассмеялся.
– Дорогой ты мой! Когда я возьму Бусару, Токтыгай просто не посмеет отвергнуть твои условия. А ты не посмеешь отвергнуть мои. Ибо они очень скромны и доходчивы. Токтыгай дает мне двести телег с деньгами и золотой утварью, а ты столько же повозок с вашим чудо-оружием. «Нектар Мушхуша», «стрелы Нергала», «слезы Инанны», ну, и еще кое-что.
– Зачем тебе наше оружие, – раздраженно спросил сотник, – если твои люди не умеют с ним обращаться? Только перекалечат друг друга.
– Заметь: я перечислил только то, что попроще. К чему уже попривыкли мои оболтусы. И потом, что значит жизнь нескольких тупиц, когда речь идет о свободе целого государства? – Соправитель Апа ухмыльнулся. – Да, Бен-Саиф, это самое главное мое условие. Мы подписываем договор о мире. Не с Токтыгаем, а с Абакомо, хотя у нас с Агадеей нет общей границы. И если вдруг у твоего хитрозадого короля появится идея прибрать к рукам и наши земли, мы будем отстаивать свою независимость с оружием в руках. С вашим оружием.
– Неглупо. – Бен-Саиф хмуро кивнул. – При такой боевой мощи у тебя сразу вырастет престиж, и Авал-Хан поостережется строить козни. В принципе, я ничего не имею против. – «Когда придет черед Апа, – пообещал он мысленно, – тебя, гнус, ничто не спасет». – Но с чего ты взял, что Абакомо примет такие условия?
Не вставая с ложа, Кай-Хан наклонился, взял в руки небольшую клетку с яркоперыми ткачиками, состроил умильную гримасу. Потревоженные пичуги сорвались с тонкого насеста, захлопали крылышками, завертели головками.
– Потому что иначе, – зловеще вымолвил апийский военачальник, – я посажу на колья всех бусарцев. От самого дряхлого старикашки до последнего вшивого младенца. И распущу слухи, что меня подговорил агадейский король. Как ты думаешь, мне поверят? – Не дожидаясь ответа, он твердо произнес: – Мы идем на Бусару. Хочешь, поезжай с нами, хочешь, проваливай на все четыре стороны вместе со своим придурковатым фокусником. Твои повозки останутся у нас. Но если ты согласен нам помочь, даю слово воина, что в Бусаре не прольется лишней крови.
Несколько мгновений Бен-Саиф простоял, сжимая и разжимая кулаки и глядя в земляной пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112