Решительно, эти люди считали меня таким идиотом, какие вообще не встречаются в природе, во всяком случае, среди людей моей профессии! Мне ужасно захотелось еще раз хорошенько отлупить этого бандита — наверняка он просто надеялся выслужиться перед своими, еще раз проведя меня за нос.
— Передай своему хозяину, — презрительно бросил я, — что когда нам с ним настанет время встретиться, ему не надо будет никого за мной посылать. Уж я как-нибудь сам найду дорогу, не маленький! А теперь — убирайся отсюда!
Парень недоверчиво поглядел на меня.
— Вы не хотите помочь мне найти Марию, дон Хосе?
— Может, прекратишь издеваться надо мной, а? Я, кажется, ясно сказал: убирайся!
— Вы по-прежнему считаете меня убийцей?
— А ты можешь доказать обратное?
— Докажу, дон Хосе, но не раньше, чем найду сестру!
Я пожал плечами.
— Да брось, тебе нечего о ней волноваться…
Хуан побледнел как смерть.
— Если Мария погибнет, дон Хосе, я убью вас… — прошипел он.
— Браво!.. Лажолет, как пить дать, заплатит тебе кучу денег!
Хуан еще долго пристально смотрел на меня, и не знаю, чего больше было в его взгляде — ненависти или отчаяния, потом, ни слова не говоря, повернулся на каблуках и вышел.
Усталый и до предела взвинченный, я поднялся к себе в номер, но даже не попытался лечь спать, заранее зная, что все равно не смогу сомкнуть глаз. Что-то камнем лежало на сердце. По крайней мере, я упорно старался выдать за физическое недомогание то, что на самом деле было лишь отзвуками упорной борьбы, которую я вел сам с собой, с любовью к Марии. Я опустился в кресло у окна и стал смотреть, как постепенно редеет ночной сумрак, потом широко распахнул окно, и в ноздри мне ударил тот специфический запах, что всегда окутывает Севилью на Святой неделе: смесь острого морского ветра, быстро вянущих цветов, ладана и свечей. И так, куря сигарету за сигаретой, я терпеливо ждал, когда рассветет, прекрасно понимая, что стоит лечь в постель — и уже не отделаешься от терзающей мое подсознание мысли, к которой я не желал прислушиваться. Собрав всю силу воли, я старался не сдаваться, и вдруг нервы не выдержали.
— А что, если Хуан сказал правду? — вслух проговорил я.
Ну вот и все… теперь моя тревога выражена твердо и ясно, и никакие уловки больше не помогут… Неожиданно мне сразу полегчало. Я умылся холодной водой, открыл новую пачку сигарет и, стараясь сохранять полное спокойствие, начал заново обдумывать случившееся. До сих пор все указывало на связь Хуана и Марии с Лажолетом через Перселей. Да, но чего ради Хуан, зная, что на нем висит обвинение в убийстве, с таким отчаянным риском пришел повидаться со мной? Можно ли допустить, что Лажолет попытался бы заманить меня в ловушку послав именно того, кто автоматически должен был сразу внушить мне подозрения? По мере того как я перебирал в голове все эти соображения, во мне росла твердая уверенность, что я с самого начала ошибся, заподозрив Альгинов. Теперь в ушах у меня снова звучал встревоженный голос Хуана… И как я не почувствовал, не пожелал почувствовать, что парень говорил совершенно искренне? И где он сейчас? Какую еще глупость собирается выкинуть? Случись с ним беда, никогда себе этого не прощу! Я с трудом сдерживал бешеное желание немедленно мчаться в Ла Пальма. Но сначала следовало бы подумать, хорошенько подумать. Зачем похитили Марию? Несомненно, для того чтобы таким образом отделаться от меня. Очевидно, скоро раздастся звонок и мне предложат жизнь девушки в обмен на мой немедленный отъезд. Значит, надо опередить врага. Ну-ка, ну-ка… Кто мог подсказать такой план? Только те, кто не сомневался, что я по-прежнему безумно влюблен в Марию, то есть Персели, перед которыми я только сегодня разыгрывал комедию! И я тут же явственно вспомнил, как поспешно выскочили из дому донья Хосефа и дон Альфонсо, когда к дверям подходила процессия братства «Хесус де лас Пенас». Теперь я понимал, куда они так спешили. Но что наболтали Персели Марии и как уговорили ее пойти с ними? Правда у девушки не было ни малейших оснований не доверять хозяевам… Когда я выходил со склада, Персели уже вернулись. Возможно, тогда Мария находилась вместе с ними? Право же, я мог гордиться собой… Несмотря на бессонную ночь, я чувствовал себя в отличной форме — уж очень не терпелось наконец начать сражение.

Прежде чем встретиться с Алонсо и Чарли в «Нуэва Антикера», я решил заглянуть в старый дом на Ла Пальма. Правда, я опоздал бы на свидание, но уж как-нибудь коллеги малость подождут. Я не мог покинуть Марию на произвол судьбы ради точности. Едва успев войти во дворик, я наткнулся на добродушную толстуху, встретившую меня в первый раз.
— Que tal, senor Morales?
— Disperense, dona Dolores, me falta tiempro para chalar.
И, оставив возмущенную матрону негодовать в свое удовольствие, я побежал к лестнице. Вслед доносилось ворчание насчет молодых людей, совершенно отвыкших от хороших манер. И, словно в отместку, не успел я исчезнуть из виду, сеньора крикнула, что, если я направляюсь к Альгинам, торопиться нечего — там все равно никого нет. Но об этом я догадывался и без нее.
Хуан впал в такую панику, что, очевидно, забыл запереть дверь на ключ, и она распахнулась, как только я повернул ручку. В квартире я не заметил ни малейших следов борьбы. Значит, Мария и впрямь ушла из дому добровольно. Так почему Хуан решил, что его сестру похитили? И снова меня обуяли эти чертовы подозрения… Само собой, такие девушки, как Мария, не ночуют вне дома, и парень наверняка побежал на Куну спрашивать, не знают ли хозяева магазина, где его сестра. А раз Марии ночью не оказалось дома и на работу она не приходила, Хуан вполне мог почуять неладное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63