Отцу еще не сказала. Это он определил, когда, разыскивая ее, очутился рядом с библиотекой. Стены и пол сказали, что вчера девочка к двери библиотеки не подходила.
Айрин слыла во дворце ребенком невоспитанным, да еще лишенным сколько-нибудь значительного волшебного таланта. «Бездарная особа», – шушукались между собой окружающие. У нее был острый язык и дурные манеры. Но сейчас, явившись в комнату к принцессе, Дор все время напоминал себе, что она тоже личность. Раньше он относился к ней свысока потому, что слишком гордился собственным талантом. Но там, внутри гобелена, он повстречал Милли и полюбил ее, а она ведь была совершенно бездарна. И он понял, что быть волшебником в некоторых случаях, конечно, важно и полезно, но в других случаях – а они бывают – магия не значит ровным счетом ничего. И повелитель зомби так считал. Теперь Дор испытывал чувство стыда. Но стыдился он не за вчерашнее, а за то, как вел себя месяц назад, год назад. И месяц назад, и год назад он позволял себе смотреть на кого-то сверху вниз. И не оправдание, что важничал он не со зла. Ему, могущественному волшебнику, наследнику престола, просто нельзя не сочувствовать тем, кто обделен столь пышными дарами. Айрин, дочь могущественных волшебников – а их всего трое в прежнем поколении, – обречена быть никем только потому, что судьба вместо таланта подарила ей лишь кое-какие способности да еще плюс ко всему создала ее женщиной. «А если бы я оказался на ее месте? – на минуту вообразил он. – Как бы мой отец чувствовал себя, если бы знал, что его дитя бездарно?» – Айрин, я пришел к тебе, чтобы... чтобы извиниться, – робко проговорил Дор. И тут он вспомнил, как извинился король Ругн перед повелителем зомби. Он сделал это искренне и свободно, хотя, в сущности, и не был виноват. Король может позволить себе и смирение. – Я не имел права делать то, что сделал. Я искренне прошу прощения. Впредь этого не повторится, обещаю вести себя иначе.
– Это ты о вчерашнем? – спросила она, насмешливо глядя на него.
– Обо всей моей жизни! – вспыхнул он. – У меня и в самом деле сильный талант. Это так. Ну и что? Просто я с ним родился, по воле случая. И нет тут никакой моей заслуги. А у тебя свой талант, очень хороший, выше среднего. Я умею разговаривать с неживыми предметами, ты умеешь выращивать живые растения. Могут возникнуть обстоятельства, в которых твой талант окажется куда полезнее моего. Я важничал перед тобой и за это себя виню. Я важничал – ты грубила. На твоем месте я бы тоже так поступал. Отваги тебе не занимать. Ты достойна уважения, Айрин. Ты еще ребенок, как и я, но и человек. И тебя нельзя не уважать. Вчера... – Тут Дор остановился. Он не знал, что вчера натворил Мозговитый Коралл. Надо же было разузнать у Гранди!.. – В общем, мне жаль, я извиняюсь и...
Привычным жестом подняв пальчик, Айрин утихомирила его речь и спросила:
– Так ты берешь назад вчерашнее?
И тут картины вчерашнего, его собственного вчерашнего, предстали перед ним: вот он играет на дудочке, уводя за собой гоблинов и гарпий, вот раскачивается на шелковой нити в Провале; вот взрывается забудочное заклинание и заполняет сжатое отвесными стенами пространство; вот он на поле боя, собирает тела для повелителя зомби... Беспримерные подвиги, навсегда канувшие в прошлое. Его вчера было восемь веков назад...
– Нет, я не отказываюсь от вчерашнего, – сказал он. – Ведь это часть моей жизни.
– Слушай, ты думаешь, я какая-то наивная дурочка, которая ни в чем не разбирается?
– Ты ошибаешься, Айрин... Я так не думаю. Наоборот, себя считаю наивным...
– И не знаешь, что случилось вчера? Настаиваешь, что не знаешь?
«Откуда мне знать?» – мысленно вздохнул он.
– Да, я ничего не знаю, но согласен понести наказание. Ты имеешь право сердиться. Если хочешь, расскажи отцу...
– Ну при чем здесь отец! – взорвалась она. – Я сама о себе позабочусь. Сейчас с тобой расквитаюсь.
– Как хочешь, – покорно ответил Дор. – Это твое право.
– Закрой глаза и не двигайся, – распорядилась она.
Дор твердо знал, что сейчас получит оплеуху. К тому все и шло. Отдал Мозговитому Кораллу тело, теперь надо расплачиваться.
Дор стоял с закрытыми глазами, свесив руки по бокам. Он и не собирался сопротивляться. Может, это лучший способ все устроить.
Вот она подходит... уже близко... вот поднимает руки... Куда ударит? Только бы не туда, не вниз. Лучше уж в грудь или в лицо, хотя тоже мало хорошего... Что-то прикоснулось к губам. Странно мягкое... Но это же... Это же поцелуй! Она его целует!
От удивления Дор чуть не упал. Он обхватил Айрин. То ли чтобы удержаться на ногах, то ли потому, что полагается обнимать девушку, когда целуешься. Она прижалась к нему, шелковистые волосы коснулись его лица. От нее так приятно пахло, она была такая вкусная, такая милая.
Айрин чуть отстранилась и взглянула на него:
– Ну, и что ты теперь скажешь?
– Если это и есть наказание, то оно тебе не удалось, – сказал он. – А целоваться ты умеешь здорово.
– И ты тоже. Вчера все было не так, вчера я испугалась. Подумала, что ты начнешь драться, стаскивать с меня трусы и все такое прочее. Поэтому подняла крик, все получилось неловко, суматошно. Но потом я всю ночь училась целоваться. На моей большой кукле. На этот раз лучше?
Училась целоваться? Так вот что произошло вчера – они целовались! Дор чуть не упал от неожиданности. Вот и верь после этого Гранди. Рассказал какую-то жуткую историю...
– Со вчерашним сравнить никак нельзя, – решил согласиться Дор.
– Ну а теперь мне надо... снять платье – Дор что-то промычал, не зная, как поступить.
– А вот и не сниму! – рассмеялась она. – Если вчера не сняла, то с какой стати сегодня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114