Их одежда грязна и пропитана
потом, ноги босы. Все истощены, осанка и комплекция указывают на плохое
питание. Внутри дома беспокойно спит больной ребенок, мухи ползают по его
щекам и с гулом взлетают, если он шевелится. Он лежит на драном матрасе,
под которым собралась уже приличная куча нечистот. Желтоватая штукатурка
на стене местами отвалилась, из образовавшихся щелей выглядывают тараканы.
В соседней комнате перед ярким экраном телевизора развалился седой
мужчина, то и дело отхлебывающий виски из бутылки. Он также нечист, как и
дети.
Иво представил себе диалог, который был бы возможен, если бы
макроскоп передавал звуки.
- Вы все здесь погибнете. Почему бы вам не переселиться в другой
район?
- Не могу себе позволить. Деньжат маловато, я и так все заложил.
- Тогда почему бы не подыскать другую работу? Экономика идет на
подъем, вы могли бы зарабатывать кучу денег.
- Я пытался. Сказали, что у меня не хватает образования.
- Почему бы вам не пойти в школу? В один из бесплатных технических
университетов?
- А у них система квот: столько-то от района. По нашему району все
занято до 1985 года.
- Ну, тогда почему бы... ах, да, я понимаю.
Иво снял шлем, окуляры и встряхнул головой. Это была эра изобилия,
ВНП достиг рекордной отметки, повсюду возникали выгодные рабочие места. Но
макроскоп показывал истинную правду: либо это виноват порочный круг
обстоятельств, либо еще что-то, но люди жили в нищете. Жилище, которое он
только что увидел, было типичным местом обитания все увеличивающейся, а
отнюдь не уменьшающейся, прослойки общества.
Совсем недавно так жили только цветные американцы. Пройдет совсем
немного времени, и только очень богатые будут жить иначе.
К чему тосковать по этому уголку бескрайнего космоса, покинув его?
Но Иво тосковал.
Гротон внимательно смотрел на экран, на котором Иво сфокусировал
изображение поверхности Нептуна. В каких-то нескольких тысячах миль внизу
клубились гигантские массы пара, выбрасывающие временами разноцветные
языки газа.
Пять тысяч, четыре тысячи - нетрудно было представить, что они
находятся на космическом корабле, совершают посадку и кожей чувствуют
неистовые порывы метановых шквалов. Стало видно, что черная точка в центре
- это глаз тайфуна, один лишь глаз составлял три тысячи миль в диаметре, и
трудно было даже представить его глубину. Полупрозрачный слой легкого
водорода образовывал центральную часть воронки, а тяжелый метан со
взвешенными в нем кристаллами аммиака несся по большому кругу. Сейчас они
могли оценить скорость газа на поверхности тайфуна - около четырех тысяч
миль в час.
Иво вошел в глаз тайфуна - по сторонам вздымались стены газа и пара -
титаническое и эфемерное творение атмосферы Нептуна. Затем темнота - он
потерял воронку, затем вновь поймал ее и потерял опять. На глубине
нескольких тысяч миль воронка составляла лишь десяток миль в диаметре,
быстро сужалась книзу, ее стенки начинали терять устойчивость. Наконец,
она то ли совсем исчезла, то ли стала слишком маленькой, для того, чтобы
ее можно было заметить в более плотной атмосфере на глубине пятьсот миль.
Свет еще немного проходил, но чем дальше, тем его было меньше.
Тысяча миль вниз - все еще газовые вихри и потоки кристаллов аммиака.
Две тысячи миль - та же картина. Три тысячи миль - твердой поверхности еще
нет.
- Есть ли у этой планеты поверхность? - недоуменно спросил Иво.
- Должна быть, - ответил Гротон. - Определенно, она где-то есть.
Слишком уж эта планетка тяжела, чтобы состоять из одних газов.
Четыре тысячи. Пять.
- Вы уверены, что приборы правильно показывают расстояние? Может, мы
совсем не так глубоко, как представляем себе?
- Я уверен, все правильно. Это все эта чертова _п_л_а_н_е_т_а_, в
ней-то вся загвоздка.
Шесть, семь.
На глубине восемь тысяч миль от визуальной поверхности они впервые
наткнулись на твердый материал - раскрошенный аммиачный лед. Показания
макроскопа были в этой ситуации не очень надежными - слишком мало
светового излучения нужной длины волны.
Девять тысяч - настоящий лед, из H2O, твердый, как камень,
полупрозрачный.
Десять - все по-прежнему.
- Мы уже прошли две трети расстояния до центра планеты - и ничего
кроме _л_ь_д_а_?! - воскликнул Иво.
Исходящий с такой глубины сигнал был очень слаб, но все же приборы
зарегистрировали на глубине двадцать тысяч миль твердую породу.
- Вы поняли, - взволнованно сказал Гротон. Истинный диаметр Нептуна
меньше диаметра Земли?! Ядро в поперечнике не больше восьми тысяч миль, -
он еще раз посмотрел на приборы. - Но что это за ядро! Вольфрам, золото,
платина, иридий, осмий - самые тяжелые элементы периодической системы
собраны здесь! Представляете, какие здесь золотые копи? - Он остановился.
- К черту золото! Тут же до черта... - внезапно Гротон замолк.
- И все это драгоценные металлы?
- Извините, я погорячился. На семьдесят процентов железо, а
остальное, в основном, кремний и кислород. Просто необычайная плотность
ядра сразу бросилась в глаза. Плотность необычайно высока и, к тому же,
должна увеличиваться с глубиной. Очень массивная литосфера. Но так и
должно быть. Насколько я понимаю, две трети массы планеты сосредоточено в
ядре, а ядро не больше нашей Земли. Боже, как же я сразу не догадался!
Плотность вещества ядра в десять-двенадцать раз выше средней плотности
Земли, только тогда ядро и может быть таким тяжелым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184