Скоро вернусь. Танди». Потом она пошла в огород и выкопала на грядке какой-то корешок.
— Это зачем? Хочешь подкрепиться в пути?
— Нет. Это турнепс облегчающий. Отравляясь в турне, я непременно прихватываю его с собой, чтобы облегчить путь. Раньше мне ничего не стоило скакать во весь опор на Ночной Кобылице, но что поделать, годы берут свое. Теперь без подручных средств не обойтись.
Он сунула корешок в карман, и походка ее действительно сделалась заметно легче.
— Как интересно! А что-нибудь утяжеляющее ты тоже выращиваешь?
— Конечно. У меня на грядках есть клюква. Я делаю из нее особый напиток, и когда у Загремела обнаруживается некоторая легкость в мыслях, пою его этим напитком, пока он не наклюк ается и не отяжелеет. Это возвращает его мыслям весомость.
Покинув поляну, они углубились в джунгли. Зачарованной тропы поблизости не оказалось, и Глоха опасалась возможных встреч с чудовищами, но лишь до тех пор, пока не увидела на спине блузки Танди надпись «ЖЕНА ОГРА». Маловероятно, чтобы кому бы то ни было захотелось навлекать на себя гнев огра. Правда, полной уверенности в том, что чудовища Ксанфа поголовно грамотны, у Глохи не было, но эту не слишком приятную мысль она предпочла отогнать.
Турнепс, похоже, и впрямь превращал нелегкое путешествие по джунглям в увеселительный тур: Танди чуть не порхала над тропой, по обе стороны которой то и дело попадались расколотые мощными ударами валуны и скрученные в кренделя деревья. Было ясно, что здесь частенько прогуливался огр.
Неожиданно спутницы заслышали странное хлюпанье, словно кто-то шлепал по свежей грязи. Хлюпанье приближалось, и скоро стало очевидно, что его источник, чем бы он ни был, пересечется с тропой где-то впереди.
— Что это? — обеспокоенно спросила Глоха.
— Понятия не имею, — отозвалась Танди. — Надо пойти посмотреть.
Глоха на сей счет придерживалась совершенно иного мнения, однако спорить со спутницей не хотела, а потому оставила мнение при себе. Они поспешили вперед, и взлетевшая крылатая гоблинша даже обогнала охваченную любопытством полунимфу.
Из леса на тропу и впрямь вылился поток грязи. Оно бы и ничего, однако оставалось совершенно неясным, откуда эта грязь взялась и почему течет не сверху вниз, как обычно бывает с грязевыми потоками, но по ровному месту и даже — если надо подняться — вверх по пологим склонам. По приближении спутниц колышущаяся грязевая лепешка с очередным громким всхлюпом остановилась, и сверху послышался скрипучий оклик. Взлетев повыше, Глоха увидела, что сверху на лепешке находится здоровенное блюдо, на блюде премиленький домик с белыми занавесочками на окнах, а перед домиком стоит древний-предревний старик.
Озадаченная Глоха зависла в воздухе: старикан казался ей смутно знакомым.
— Привет, — робея промолвила она. — Ты меня звал?
— Привет, девчушка, — отозвался старик. — Да, это я тебя окликнул: мне подумалось, что ты сможешь нам помочь. Ты ведь, надо думать, Глоха, единственная крылатая гоблинша. Меня зовут Трент, отставной король Трент, — он умолк, а потом, видимо, решив, что его имя ничего не сказало юной летунье, добавил: — Принцесса Айви моя внучка.
— Ой, — пискнула Глоха. — А я думала что ты давно… ушел на задний план.
— Не совсем, — хмыкнул древний король. — Мы хоть и старики, но еще можем задать такого жару, что иные молодые нам позавидуют. Вот и сейчас все вчетвером направляемся на вечеринку к дедушкам и бабушкам Эхса. Но, похоже, мы заблудились.
— Вчетвером? Но где же остальные?
— Эй, Ирис, убери иллюзию, — промолвил, обернувшись Трент. — У нас гостья. Глоха, дитя гоблинши и гарпия.
В тот же миг домик исчез, и на блюде обнаружились две старые женщины и мужчина.
— Привет, — сказала им Глоха, преодолевая растерянность.
— Это моя супруга Ирис, — молвил Трент, и одна из старушек обернулась юной красавицей с сияющей короной на голове и в тугом, не застегнутом на пуговицы, а зашнурованном корсаже.
— Рада познакомиться с тобой, Глоха, — мелодично произнесла Ирис с величественным кивком.
— Мой друг Бинк, второй дедушка Айви, — представил Трент старика, и тот превратился в средних лет мужчину в наполовину парадном одеянии.
— Ну а последняя из нас не кто иная, как жена Бинка Хамелеоша, пребывающая сейчас в своей глупой стадии.
Женщина, на которую указал старый король, не изменилась, однако Глоха лишь сейчас заметила, что та хоть и немолода, но настолько обворожительна, что совершенно не нуждается в каком-либо магическом приукрашивании. Да и не магическом тоже: наряд на ней был самый обыкновенный. Из уроков истории крылатая гоблинша помнила, что Ирис, будучи Волшебницей Иллюзий, могла заставить что угодно или кого угодно выглядеть так, как то было угодно ей. Хамелеоша, однако, превосходно обходилась без всяких иллюзий: Глоха едва могла поверить в то, что, будучи столь древней, можно так превосходно выглядеть.
— Мы очень рассчитываем на твою помощь, Глоха, — про молвила Хамелеоша. — У меня такое впечатление, что мы попали не туда, куда направлялись.
То, что они сбились с пути, было настолько очевидно, что слова престарелой красавицы могли вызвать недоумение, однако Глоха вовремя припомнила, что Хамелеоша менялась сообразно фазам луны, становясь то прекрасной, но глупой, то очень умной, но безобразной. Сейчас, судя по обворожительному облику и словам Трента, она пребывала в стадии глупости, и ждать от нее умных речей, естественно, не приходилось.
Сначала Глоха смутилась — чем же она может помочь столь почтенной компании? — но вдруг припомнила слова Трента и радостно воскликнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127