Удар пришелся ему в грудь, и эффект превзошел все ожидания. Загремел отступил на шаг, дыхание у него перехватило. Ничего удивительного, что гоблинского вождя сбило с ног. Гнев Танди был страшен!Наконец Загремел пришел в себя. Он обнаружил, что сидит на земле; вокруг все плавало, как в тумане.Танди была рядом и пыталась изо всех сил встряхнуть огра своими маленькими ручками.— О, прости меня, прости, Загремел. Я не должна была этого делать! Я знаю, что ты только пытался вести себя разумно.— Огры неразумны, — пробормотал он.— Просто... один из нас... ну не можем же мы выбросить одного из нас как добычу волкам! Я имею в виду птицам. Это неправильно!— Я не знаю, — отозвался Загремел. — Надо подумать.— Хотела бы я, чтобы у нас был жезл, — вздохнула Танди.К ним подошла сирена.— У нас есть ухо, — напомнила она.— Точно! — подтвердила Танди. — Давайте послушаем. — Она взяла драконье ухо и внимательно прислушалась. — Тишина, — возвестила она.Загремел забрал у нее ухо и прислушался, но тоже услышал только молчание. У Чем результат был не лучше.— Боюсь, оно умерло — или у нас нет будущего, — сказала она. — Идти некуда.Последней слушала Джон. Ее лицо просияло.— Я слышу! — воскликнула она. — Поют! Феи поют! Где-то поблизости должны быть феи!— Ну вот, это то, что ты ищешь, — сказала сирена. — Давай посмотрим, может, они в Стране птиц. Может быть, там нам подскажут, куда идти дальше.Ничего лучшего, похоже, все равно не придумать. Загремел поднялся на ноги, пораженный силой гнева Танди, — он до сих пор чувствовал слабость. Вряд ли даже огрица смогла бы приложить его сильнее! Но даже больше, чем ее гнев, его поразила смена ее настроений. Сначала дикий гнев, потом вполне человеческое сочувствие. Жаль, подумал он, что она рождена не огрицей. Этот гнев — он напомнил ему проклятия его матери.Он потряс головой. Все это бессмысленные глупые фантазии. Надо прочистить затуманившиеся мозги, и идти дальше, и найти Танди хорошего человека, чтобы демон ее больше не беспокоил. Добрый волшебник Хамфри, должно быть, знал, что в этих диких землях для нее есть подходящий человек — человек, которого она никогда не встретила бы, не отправься в путешествие. Поскольку Загремел все равно шел в ту же сторону, ему не составило труда взять ее с собой. Правду сказать, она оказалась приятной спутницей, такая маленькая и такая темпераментная. У него никогда не было таких спутников, но к ней он уже начал привыкать. Он знал, что это несвойственно ограм. Возможно, нелепые чувства исчезнут, как только он избавится от проклятого интеллекта.Они шли, следуя за Джон, которая ориентировалась на фей при помощи уха. Над ними кружили птицы рок; им не удастся покинуть Страну птиц, не уплатив пошлины. Одно живое тело...Вообще-то Загремел мог обойти это условие. Если он вернется в тыкву, сразится с конем тьмы и проиграет, то вскоре потеряет душу и в пути на север не будет смысла. В этом случае он вполне мог сам здесь остаться. Единственная проблема — как без него выживут остальные? Он вовсе не был уверен, что они уже миновали самое худшее из того, что может предложить путникам центральный Ксанф.На пути попадалось все больше и больше птиц. Одни расцвечены яркими перьями, другие невзрачны; одни маленькие, другие огромные; одни устрашающего вида, с огромными клювами, похожими на ножи, другие миленькие, с мягонькими маленькими перышками. Здесь были яркие зимородки, унылые дрозды и тусклые птички в яркую крапинку. Здесь были толстенькие кругленькие малиновки и изящные стремительные стрижи. Здесь были взъерошенные тетерева-ворчуны, раздраженно жалующиеся на судьбу; сороки, стрекочущие о разных глупостях; птицы-перевозчики, играющие на флейтах у перевоза; водяные пастушки, пасущие рыбьи стада; птицы-пекари, приступившие к утренней выпечке; печальные голуби, то и дело всхлипывающие от неведомой печали; ястреба-тетеревятники, плотоядно высматривающие тетеревов; колодезный журавль, со скрипом вытаскивающий ведра воды; и несколько здоровенных красных сов-олухов, тупо таращившихся по сторонам. Неподалеку паслись козодои и коньки, и мяукающая иволга, подергивая пушистым кошачьим хвостом, подкрадывалась к жалобно попискивающей крынке пеночек.— Занятный народец птицы, — пробормотала сирена. — Никогда не думала, что они бывают такими разными.Вскоре путники подошли к дворцу птицы королька.— Лучше пред птицей пониже склониться, — посоветовал попугай. — Его величество перистый король, владыка Ксанфа, первый кавалер Ордена птичьей лапы, не любит непочтительного отношения со стороны низших существ.— Владыка Ксанфа! — воскликнула Чем. — А как быть с кентаврами?— А как быть с королем Трентом? — спросила Танди.— С кем? — переспросил попугай.— С человеком, правящим Ксанфом из замка Ругна.— Никогда о нем не слышал. Правит птица королек.Загремел понял, что, по мнению птиц, именно они правят миром. Гоблины считали владыками себя. Вероятно, то же было справедливо и для драконов, грифонов, мух и прочих живых существ. И кто скажет, что они не правы? Каждый почитает своих королей. Загремел, будучи огром, готов подойти к этому вопросу объективно. К птицам залететь — по-птичьи свистеть.Он поклонился корольку, как поклонился бы королю Тренту. Каждому — свой знак почтения.Королек читал фолиант, озаглавленный «Авиартефакты», автор Орнит О'Логия, и явно не интересовался посетителями. Вскоре Загремел и компания снова направились в путь.Они подошли к дивному цветочному лугу.— Это наши поля, — разъяснил попугай. — У нас есть еще червячные и рыбоводческие фермы, и, кроме того, мы совершаем охотничьи вылазки в мушиные земли, но в основном наша пища поступает с полей, подобных этому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116