..
- Не плачь, папа.
Но отец только сказал:
- Сынок, я хочу, чтобы ты очень внимательно выслушал меня. Голова
твоей матери набита странными идеями. Не верь ей, сын. В моем мире
понимают, что такое атомы и расстояния между ними. Это Пророчество - бред!
Чепуха. Ты еще мальчик. Никаких драконов и армий. Если смогу, когда-нибудь
приеду за вами, и мы отправимся в мой мир, все трое. Может он не так
хорош, как этот, но во многих отношениях...
- Отец, - недоумевающе прошептал мальчик, чувствуя как напуган и
одинок. Что происходит? Почему отец должен их покинуть?
- Все так и будет. Должно быть, сынок. Обещай, что не попытаешься
исполнить ее Пророчества... Она хорошая женщина, но...
- Вот твой обед, - перебила мать, протягивая сверток, от которого
исходил запах свежеиспеченного хлеба, и кувшин с вином из обезьяньих ягод,
которые Келвину не позволяли попробовать.
- Шарлен, о, Шарлен, - пробормотал отец, и они снова обнялись, словно
в последний раз.
- Не хочу уходить, не хочу... - с мукой в голосе прошептал отец.
- Но так было записано, - сказала она уверенно и спокойно. - Это все
правда, такая же... как само Пророчество.
- Да, - улыбнулся отец, вытирая глаза.
- Келвин, - велела мать, - оставайся дома и присмотри за сестрой.
Поиграй с картами. Погадай на себя, меня и отца. Я вернусь к ужину.
Келвин проводил взглядом родителей, и тут же сделал, как велела мать.
Двухлетняя сестренка мирно спала и совсем не тревожила его.
Перемешав карты, он разложил их на полу. Могут ли они предсказать
будущее? Отец всегда считал это чепухой и небылицами, но мама только
заговорщически подмигивала. Она знала все, но терпимо относилась к
невежеству других.
Лицо дровосека, принесшего новости, было мрачным. Но Келвин
чувствовал, что мать вовсе не потрясена. Он выглядела точно так же, как в
день ухода отца.
- Даже похоронить нечего, мэм. Они разрубили его на мелкие кусочки,
грязные бандиты. А дикие звери... пировали всю ночь, но не их нужно
винить.
Мать кивнула, понимая, по-видимому, больше, чем мог представить сын.
После болезненной паузы, женщина, наконец, сказала:
- Я видела во сне, что именно ты, Хэл Хэклберри, сообщишь о смерти
мужа... и даже больше...
- Мэм?
- Шарлен. Я хочу снова стать Шарлен.
Подняв колпак, который носил иногда, хоть и очень неохотно, отец,
женщина погладила шапку, словно нечто живое, и вновь взглянула на
дровосека.
- Он не верил, - прошептала она. - Никогда. Даже после того, как
родился Келвин. Просто не желал верить.
Дровосек неловко переминался с ноги на ногу.
- Понимаю, мэм. Бывают такие люди. Хотя я против них ничего не имею.
- Знаю. Чему суждено, то случится. Хотя вина...
- Что?.. Да, мэм, но...
- Но я уже оплакала мужа. Когда он уходил, я уже знала, что мы
никогда больше не увидимся и скорбела... но теперь готова.
- К чему, мэм?
- К новой жизни. Жизни, которая прервалась только на момент.
Келвин, к собственному изумлению, обнаружил, что по щекам текут
слезы. Дровосек, наверное, не так ух плох, но отец... отец был особенный.

- Круглоухий, круглоухий! - скандировали краснолицые сверстники,
зажав его в круг, и сжимали кольцо, тыча Келвина в живот и ребра.
- Отстаньте! - завопила восьмилетняя Джон и со сжатыми кулаками
бросилась на мучителей. Но чем громче она кричала, чем больше злилась, тем
назойливее становились приставания.
- Отцепитесь или брат побьет вас! Завидуете, что Келвин может
заколдовать ягоды лучше любого из вас!
- Джон! - с тревогой остерег Келвин, хотя знал, что теперь девочку не
остановить. Кроме того, он действительно умел обращаться с растениями,
заставляя их цвести, давать сладкие плоды, но вовсе не желал обсуждать это
на людях, ведь родной отец считал, что волшебства не существует.
- Он герой! Настоящий герой! Так мама сказала.
- Драться? Хочешь драться, круглоухий? - спросил тринадцатилетний
парнишка, с торчавшим спереди зубом.
Келвин покачал головой, помня, как предупреждал его Джон Найт, что
драться нужно только в случае самой крайней необходимости.
- Боишься! - объявил сорванец. - Трусишь?
- Да, - не подумав, признался Келвин, который всегда говорил правду.
- Ну и герой! Пошли к пруду, ребята, посмотрим, кто дальше кинет
камень!
Келвин облегченно вздохнул.
- Он тебя в два счета уложит!! - вмешалась Джон.
- Заткнись, - пробормотал Келвин, хотя знал: теперь иного выхода нет,
придется лезть в драку.
- Твоя мать - ведьма, круглоухий! - прошипел мальчишка. - А сестра -
паршивая жаба, а ты трусливый сквирбет!
Кулак с силой врезался в челюсть Келвина. Тот почти инстинктивно
ответил ударом на удар, случайно попав в зубы противнику. Парень отступил,
прижав руку к разбитому рту.
- Ну теперь получишь, - завопил он и ринулся на Келвина, размахивая
кулаками. Тот попытался увернуться, но безуспешно; враг только крепче
сжимал его. Келвин вырвался: оба потеряли равновесие и повалились на
землю, в грязь. Может со стороны это выглядело лихой схваткой, но на самом
деле Келвин отчаянно пытался удрать, а мальчишка постарше стремился
навалиться на него и надавать тумаков.
Наконец, это ему удалось. Удары посыпались градом. Келвин с каждой
минутой слабел и терял силы.
- Жрешь лошадиное дерьмо, круглоухий, так? - процедил мальчишка.
Келвин знал: если солжет, его оставят в покое. Но любовь к правде
взяла верх.
- Нет!
Жесткие кулаки барабанили по лицу, причиняя боль, наставляя синяки,
лишая мужества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73