Я спросил их по очереди, каким шагом прошел зверь
Го-Дуань. И один сказал, что он бежал рысью, а другой - что шел иноходью.
Ни один даже совсем пьяный монгол, взглянув на бегущего зверя, так не
ошибется. Но я понял сегодня, что войско устало воевать, что в нем растет
тоска по родным степям, и поэтому объявляю, что, согласно воле неба,
приславшего мне, своему избраннику, чудесного зверя Го-Дуаня, я поворачиваю
войско в обратный путь и направляюсь в родной коренной улус .
На другой день, узнав о решении Чингиз-хана, все монгольские воины
радовались, пели песни и готовились к походу.
Первоначально Чингиз-хан думал пройти через Индию и Тибет и с этой целью
отправил посольство в город Дели к индийскому царю Ильтутмышу. Но путь
через горы был еще завален снегами, а царь медлил ответом и стягивал
войска, поставив во главе их Джелаль эд-Дина.
Между тем из Монголии прибыли донесения о новом восстании всегда мятежных
тангутов, а вычисления по звездам его советника Елю-Чу-Цая и гадания
шаманов не советовали кагану идти через Индию.
Тогда Чингиз-хан решил идти обратно тем же длинным путем, каким пришел.
По его приказанию население стало расчищать от снега горные перевалы, и в
начале весны монгольское войско двинулось в путь.
Глава вторая
ПЕРЕПИСКА ЧИНГИЗ-ХАНА С НИЩИМ МУДРЕЦОМ
Еще во время стоянки в верховьях Черного Иртыша Чингиз-хан, заботясь о
своем здоровье и продлении жизни, искал опытных врачей. Ему рассказали о
замечательном мудреце Чан-Чуне, который будто бы открыл все тайны земли и
неба и даже знает средство стать бессмертным. Про него великий советник и
звездочет Елю-Чу-Цай сказал:
- Чан-Чунь-Цзы - человек высокого совершенства. Этот старец давно уже
владеет даром быть в обществе облаков, летая к ним на журавлях, и умеет
превращаться в другие существа. Отказываясь от всех земных благ, вместе с
другими мудрецами он живет в горах, отыскивая философский камень "дань",
приносящий человеку долголетие и бессмертие. Погруженный в думы, он то
сидит, как труп, то стоит целые дни неподвижно, как дерево, то говорит, как
гром, то ходит легко, как ветер. Он много видел, много слышал, и нет книги,
которую бы он не прочел.
Для отыскания этого необычайного старика Чингиз-хан приказал немедленно
отправить своего испытанного китайского сановника Лю-Чжун-Лю. Он дал ему
золотую пайцзу с изображением разъяренного тигра с надписью:
"Предоставляется полновластно распоряжаться, как если бы мы сами
путешествовали".
В руки Лю-Чжун-Лю было, как высшая драгоценность, передано именное письмо
от Чингиз-хана к мудрецу Чан-
Чуню, записанное со слов неграмотного великого кагана его советником
Елю-Чу-Цаем. В письме говорилось следующее:
"Небо отвергло Китай за его чрезмерную роскошь и надменность. Я же,
обитатель северных степей, не имею распутных наклонностей. Я люблю простоту
н чистоту нравов, отвергаю роскошь и следую умеренности. У меня всегда
единственное холщовое платье и одинаковая пища. На мне такие же лохмотья,
как на конюхах, и я ем так же просто, как корова.
В семь лет я совершил великие дела, и во всех странах света и утвердил
мою власть. Такого царства еще не было с древнейших времен, когда мир
завоевали наши предки, кочевые племена хунну .
Звание мое велико, и обязанности важны. Но я боюсь, что в управлении моем
чего-то недостает. Если строят судно, то приготовляют и весла для того,
чтобы с их помощью можно было переплыть реки. Подобно этому приглашают и
мудрецов и выбирают помощников для покорения и управления вселенной.
Я узнал, что ты, учитель, сроднился с истиной и действуешь всегда по
высоким правилам. Многоученый и опытный, ты глубоко изучил законы. Издавна
ты пребываешь в скалистых ущельях и скрыл себя от мира.
Но что мне делать? За обширностью разделяющих нас гор и долин я не могу
повстречаться с тобой. Поэтому я выбрал моего приближенного сановника
Лю-Чжун-Лю, приготовил проворных всадников и почтовую повозку и прошу тебя,
учитель, не страшаясь многих тысяч ли", направиться ко мне.
Не думай о дальности и размерах песчаных степей, а пожалей мой народ. Или
же, из милости ко мне, сообщи мне средство для продления жизни.
Надеюсь, что ты, познав сущность великого "дао" - сочувствуешь всему
доброму и не будешь противиться моему желанию. Посему настоящее наше
повеление должно быть тебе вполне ясно".
С таким письмоя в руках Лю-Чжун-Лю отправился в далекий путь через степи
и горы. Он мчался, торопясь выполнить каганскую волю, быстро меняя на
станках лошадей. Наконец, прибыв в Китай, он добрался до высоких гор, где в
глухом ущелье разыскал престарелого мудреца, изможденного и едва прикрытого
ветхим рубищем. Это был знаменитый Чан-Чунь. Прочтя письмо Чингиз-хана он
сперва наотрез отказался поехать к нему.
Затем он написал ответ, который Лю-Чжун-Лю отослал с нарочным гонцом к
великому кагану, сам же остался возле отшельника, боясь гнева кагана и еще
надеясь убедить Чан-Чуня. Вот что писал китайский мудрец:
"Стремящийся к "дао", смиренный житель гор Чан-Чунь получил недавно
высочайшее повеление, прибывшее издалека. Да, весь бездарный приморский
народ китайцев из-за своей надменности неразумен. Представляя себе, что в
делах жизни я туп, в отношении изучения "дао"я нисколько не преуспел,
всевозможными способами трудился, не умер, а состарился, и что хотя слава
обо мне распространилась по разным государствам, но по святости я ничуть не
лучше обыкновенных людей,- то от всего этого я только мучаюсь стыдом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59