катят себе по средней полосе, не считая ниже своего достоинства то тут, то там содрать штраф за превышение скорости – они же на своей территории. Завидев их, мотоциклисты сбрасывают скорость, испытывая разумный ужас от одной только мысли о том, что придется остановиться и полчаса выслушивать предупреждения, отводы, рекламу и запутанный бюрократический сленг. Иногда, полыхая оранжевыми огнями, мимо проносится по левому ряду доставка «Коза Ностры», и тогда копы делают вид, будто ничего не заметили.
– Ну и куда тебя везти? В «Кутузку» или в «Тюрягу»?
– В «Кутузку», пожалуйста, – говорит И.В.
– В «Тюрягу»! – Второй метакоп поворачивается к ней, с усмешкой пялясь через пуленепробиваемое стекло и наслаждаясь своей властью.
Когда они проезжают мимо «Купи и Кати», весь салон машины внезапно освещается. Поболтайся на стоянке «Купи и Кати», загоришь почище, чем на пляже. Потом придет «Мировой Дозор» и тебя арестует. От этого яркого света, призванного внушить чувство безопасности, на ветровом стекле Модуля на мгновение вспыхивают стакеры «Визы» и «Мастеркард».
– У И.В. карточка есть, – говорит И.В. – Сколько будет стоит соскочить?
– С чего это ты себя зовешь деревом? – Как большинство придурков, он неверно истолковал ее имя.
– Не ива. И.В., – говорит первый метакоп.
– Вот так И.В. и зовут, – говорит И.В.
– Но я же это и имел в виду. Ива.
– И.В., – говорит первый, с таким упором на «В», что на лобовое стекло летят брызги слюны. – Дай-ка угадаю... Иоланда Вашингтон?
– Нет.
– Ивонна Веллингтон?
– Нет.
– Тогда от чего это за сокращение?
– Ни от чего.
На самом деле это сокращение от «Искренне Ваша», но если они не в состоянии сами сообразить, то пошли они.
– Тебе это не по карману, – говорит первый метакоп. – Ты же тут пошла против КВВ.
– Мне и не нужно официально отмыться. Я могла бы просто сбежать.
– Это Модуль высшего разряда. Побеги в меню не предусмотрены.
– Знаешь что, – говорит второй, – ты заплатишь нам триллион баксов, а мы отвезем тебя в «Кутузку». Тогда с ними попытаешься сторговаться.
– Полтриллиона, – говорит И.В.
– Семьсот пятьдесят миллиардов, – говорит метакоп. – Последнее слово. Надо же, сидит тут в наручниках и торгуется.
Открыв молнию на бедре, И.В. достает чистой рукой из кармана комбинезона кредитную карточку, проводит ею по прорези в спинке переднего сиденья и снова убирает в карман.
С виду «Кутузка» новая. И.В. видела отели с номерами гораздо хуже, чем здесь камеры. Вывеска с логотипом: кактус сагуаро в залихватски насаженной на верхушку черной ковбойской шляпе – чистая и новенькая.

КУТУЗКА
Заключение и заточение по высшему разряду
Принимаем автобусами!

На стоянке – пара машин метакопов, а чуть дальше припаркован еще и огромный автобус «Стражей Порядка» с карцером, обитым для удобства задержанных поролоном. Это заставляет метакопов задуматься. Стражи Порядка для метакопов все равно что соединение «Дельта» для «Корпуса мира». Метакопы против Стражей Порядка – все равно что «Корпус мира» против соединения «Дельта».
– Одну зарегистрировать, – говорит второй метакоп, когда они втроем уже стоят в приемной, где стены увешаны подсвеченными вывесками, с каждой из которых смотрит какой-нибудь десперадо Дикого Запада. Бессмысленно пялится со своего портрета Энни Окли, призванная служить И.В. образцом для подражания. Стойка регистрации – в деревенском стиле. Все служащие носят ковбойские шляпы, а вместо бэджей – пятиконечные звезды, на которых выгравированы их имена. В задней стене – дверь с решеткой из милых сердцу старомодных чугунных прутьев. Помещение за ней похоже на операционную. Длинная череда маленьких камер с изогнутыми стенами и полом, со стенами, плавно переходящими в потолок и пол, будто фабричные душевые кабинки – если уж на то пошло, камеры выполняют эту функцию тоже, потому что душ тут принимаешь посреди комнаты. Яркий свет сам выключается в одиннадцать вечера. Телевизор, в который нужно бросать мелочь. Непрослушиваемая телефонная линия. И.В. ждет не дождется.
Нацелив на И.В. сканер, ковбой за стойкой считывает ее бар-код. На графическом экране возникает около сотни страниц личной жизни И.В.
– Ага, – говорит он. – Женщина.
Метакопы обмениваются взглядами, словно говоря: надо же, гений, такому никогда не стать метакопом.
– Извините, ребята, но у нас все битком. Для женщин сегодня мест нет.
– Да ладно тебе.
– Видели автобус на задней стояке? Заваруха во «Вздремни и Кати». Наркоколумбийцы толкнули подпорченную партию «Головокружения», там все как с цепи сорвались. Стражи Порядка послали полдюжины нарядов, нам привезли человек тридцать. Поэтому у нас все забито. Может, в «Тюряге» есть места.
И.В. такое совсем не по нутру.
Метакопы снова запихивают ее в машину, включают подавление шума на заднем сиденье, так что она не слышит ничего, кроме бурчанья в своем пустом желудке и влажного хруста, стоит ей шевельнуть облепленной соплями рукой. Она и впрямь надеялась на ужин в «Кутузке» – «чили у лагерного костра» или «бандитские бургеры».
На переднем сиденье переговариваются метакопы. Вот они выезжают на трассу. Впереди квадратный подсвеченный логотип, черным по белому – гигантский Код Универсального Продукта, а ниже – «КУПИ И КАТИ».
На тот же столб, чуть ниже «Купи и Кати», приварен другой указатель, поменьше, узкая полоска непатентованного шрифта:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25