И уж почти никто не догадывается о том, что больше всего на свете мертвяк ненавидит мух. Черных, жирных мух, которые тучами слетаются на тошнотворный запах разложения…
У каждого охотника на мертвяков свои хитрости, свои уловки. Но три правила — не смотреть, не трогать, не разговаривать — выполняют все.
Даже те, кто считает их глупым суеверием и пустой предосторожностью.
4
Дом Дилы располагался на краю села, возле узкой дороги, ведущей в лес. По соседству стояла еще одна изба, но окна ее были заколочены почерневшими досками, а перекошенная дверь заперта на два ржавых засова.
— Чей это дом? — поинтересовался Гиз, встав посреди дороги.
— Ничей, — сказал Эрл. — Раньше тут жил один старик. Лортом его звали. Тихий такой дед, бортничеством промышлял. Мы детишками были, его любили, он нас медом угощал. А потом помер. Давно… Вот с той поры дом и стоит пустой.
— Понятно. — Гиз повернулся лицом к избе Дилы. Осмотрел высокий крепкий сруб, ладный двор, оценил: — Богатое хозяйство.
— Да, — согласился Эрл. — Муж у Дилы работящий был, да и она бездельничать не любит.
— Когда у нее муж пропал?
— Восемнадцать дней назад. Ушел в лес на вырубку и не вернулся.
— Вы его искали?
— А как же! Искали. Да только без толку. Сгинул…
— А когда мертвяк первый раз появился?
— Восемь дней назад.
— Кто его видел?
— А никто не видел. Он же ночью приходит, в самую темень. Собаки брешут, когда он появляется, скотина пугается… У меня лошадь в стойле каждое утро взмыленная, словно на ней всю ночь кто-то скакал… А люди… Боимся мы… Выглянуть боимся… Каждую ночь ставни накрепко запираем, окна изнутри мебелью заслоняем. На дверях теперь у всех тройные запоры.
— Он и к вам ломится?
— Да нет вроде бы. Только к Диле. Может быть, чует, что она без защитника осталась?
— Что, совсем одна?
— Ну, не совсем. Трое детей у нее. Два пацана и девчонка. Разве они ее защитят?
Гиз пожал плечами:
— Дети порой на такое способны, что не каждому взрослому по силам.
— Да куда уж им! Вчера из пеленок вылезли…
— Ладно, — Гиз узнал все, что хотел, — пошли в дом. Поговорим с хозяйкой.
5
Дила ждала их на крыльце. Высокая сильная женщина, красивая, но изможденная, она стояла у приоткрытой двери, безвольно опустив руки, глядя себе под ноги. Голос ее был тих, словно шелест опавшей листвы:
— Светлого дня вам.
— И тебе, хозяйка, — сказал Гиз и ободряюще улыбнулся. — Слышал я, повадился к тебе незваный гость.
Женщина искоса глянула на охотника, замешкалась чуть, ответила негромко:
— Может, гость… а может, и хозяин…
— В дом свой пустишь нас? — Гиз сделал вид, что не расслышал ее слов. Он внимательно разглядывал женщину, не думая о том, что со стороны его поведение может показаться нескромным и вызывающим.
— Проходите, — Дила посторонилась, качнула рукой в сторону двери. — Только вот угостить мне вас нечем…
В избе было холодно, и Гиз еще больше уверился в своих подозрениях. Он остановился посреди просторной комнаты, где почти не было мебели, придержал Эрла за локоть, словно невзначай положил ладонь на рукоять меча. Проговорил, осматриваясь:
— Что-то зябко у тебя, хозяйка.
— Сама не пойму, почему, — пожала плечами женщина. — Вся изба выстыла, будто зимой.
— Может, сквозняк тепло выдувает? — предположил Эрл.
— Нет, — покачал головой Гиз. — Думаю, это не сквозняк…
В доме было несколько комнат. Гиз обошел их все, внимательно осматривая каждый уголок, отмечая каждую мелочь. Притихшая хозяйка неотступно следовала за сосредоточенным охотником.
— А дети где? — спросил Гиз, закончив осматривать избу.
— Играют, — ответила женщина. — На улице.
— Не боишься их отпускать?
— А что делать? Разве дома удержишь?
— Значит, не боишься.
— Они до темноты не задерживаются. А днем я за них не так волнуюсь.
Гиз опять пристально посмотрел хозяйке в лицо. Она спокойно встретила его взгляд, не смутилась, не покраснела, не отвернулась. Было в ее поведении что-то неестественное — Гиз чувствовал это. Женщина чего-то недоговаривала. Она что-то скрывала.
— Сегодня я заночую здесь, — сказал охотник. — Посмотрю, что к чему.
Дила кивнула.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил Гиз.
— Нет, — женщина ответила сразу, словно ждала этот вопрос.
— Хорошо… — охотник опустил глаза. — Сегодня ночью я еще раз спрошу тебя об этом. Как следует подумай, что мне ответить… — Он убрал ладонь с рукояти меча, подтолкнул отчего-то смущенного, неестественно напряженного Эрла к выходу и шагнул за дверь.
На улице было жарко, ярко светило солнце, и жужжали мухи.
6
Они опять остановились на дороге, в тридцати шагах от дома Дилы, в пятидесяти — от старой избы давно умершего бортника Лорта. Со стороны могло показаться, что они не знают, куда податься, но это было не так.
— Зачем тебе все это? — спросил Эрл.
— Что именно? — не понял Гиз.
— Почему бы тебе просто не убить мертвяка? Почему ты вот уже третий день живешь у меня, ничего не делаешь, только расспрашиваешь всех о разной ерунде и гуляешь по окрестностям? И для чего собрался сегодня ночевать у Дилы? Ты тянешь время? Но почему? Неужели потому, что боишься мертвых?
Гиз усмехнулся:
— Ты не угадал.
— Так в чем же дело? Мы думали, что ты выполнишь свою работу быстро. Всего-то и надо — убить одного мертвяка. Ты же, наверное, уничтожал их целыми отрядами?
— Бывало и такое, — признал Гиз.
— Тогда я не понимаю…
— В том-то и дело, что не понимаешь, — охотник не смотрел на собеседника. Он медленно поворачивал голову и поворачивался сам, словно пытался учуять что-то. — Мертвые не оживают сами, просто так, беспричинно. Всегда есть кто-то живой, тот, кто разбудил мертвяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18