При этом Харп был уверен, что это не сон. Скорее уж некая иная реальность, о существовании которой он прежде даже не подозревал.
– Пора есть, Халана, – сказал Бисаун. Халана подняла с пола большую алюминиевую кастрюлю и поставила ее на плоскую крышку металлического котла с отведенными в стороны трубами. Вытянув из-за котла бидон, в который она незадолго до этого вылила свежую закваску Харпа, женщина большим половником перемешала его содержимое и затем часть перелила в кастрюлю. Оттуда послышалось шипение, будто кастрюля стояла на раскаленной плите.
– Присаживайся, – посмотрев на Харпа, старик указал рукой на табурет, стоявший по другую сторону стола.
Харп сел на указанное место и выжидающе взглянул на старого Бисауна.
Слева от него опустился на тихо скрипнувший табурет Марсал.
– Не торопись принимать необдуманные решения, – произнес старик, глядя Харпу в глаза. – Тебе многое надо узнать о мире, в котором теперь тебе предстоит жить.
– Так расскажи мне о нем, – ответил Харп, не отводя глаз в сторону.
– Что ты хочешь узнать в первую очередь? – поинтересовался Бисаун.
– Все, что тебе известно о тех, кто переправляет нас сюда, – ответил Харп.
– Об этом я ничего не знаю, – покачал головой Бисаун.
– Но совсем недавно ты сказал, что те, кто посылает в этот мир новичков, непременно снабжают каждого бутылкой со свежей закваской, – напомнил Харп.
– Верно, – не стал отпираться старик. – И не только закваской, но и многими другими вещами, без которых выжить в мире вечных снегов невозможно. Очевидно, кто-то заботится о том, чтобы дать нам шанс, но при этом не пытается сделать нашу жизнь легкой и беззаботной. Но кто, как и зачем это делает, мне неизвестно. Так же, как ничего не известно об этом ни Марсалу, ни Халане, ни Энисе, ни кому-либо другому в этом мире. Тот, кто посылает нас сюда, не считает нужным снабжать нас хоть какой-то информацией на сей счет.
– В таком случае какой в этом смысл? – недоверчиво прищурился Харп.
– А какой смысл в том, что ты вообще живешь? – Бисаун улыбнулся одними губами.
Взгляд его при этом остался холодным, и смотрел он на Харпа с явным неодобрением. Задал он этот вопрос вовсе не для того, чтобы получить ответ, которого, как был уверен старик, не было и быть не могло. В соответствии с его пониманием человек, являющийся в мир не по собственной воле и исчезающий из него так же внезапно, без каких-либо на то оснований, оставляя после себя лишь быстро разлагающийся труп, не властен не только над своей судьбой, но даже над мелкими, кажущимися совершенно незначительными ее проявлениями. Думая, что он живет, человек на самом деле двигается по узкому лазу. Вроде того, что оставляет после себя снежный червь.
Да, именно так! Если бы старому Бисауну нужно было предъявить символический образ некоего творца или создателя, предопределяющего судьбу как отдельно взятого человека, так и всего мира в целом, он использовал бы для этого снежного червя, который роет свои лазы, не думая, что по ним предстоит пробираться кому-то еще. А человек идет по лазу, надеясь найти что-то необычное, но вокруг него только ледяные стены. Он вынужден делать поворот там, где лаз сворачивает в сторону, или спускаться вниз в тех местах, где пол лаза идет под уклон. Выбор пути от него не зависит – он может двигаться •лишь в том направлении, куда ведет лаз. Конец пути у каждого свой, но уже предначертанный тем, кому известны все законы мироздания. Кто-то упирается в ледяную стену, садится возле нее и, понимая, что жизненный путь на этом заканчивается, тихо ждет своего конца. На голову других внезапно обрушивается лавина снега и льда, из-под которой уже невозможно выбраться. Должно быть, именно такой бессмысленный и преждевременный, но неотвратимый в своей предопределенности конец настиг и Татауна.
– Если ты рассчитываешь когда-нибудь выбраться отсюда, лучше сразу забудь об этом, – посоветовал новичку старик, чьей мудрости и опыта хватало Для того, чтобы давно уже ни на что не надеяться. – Все, кто приходил в этот мир с подобными мыслями, плохо кончили.
– Например? – Харп откинулся было назад, но вовремя вспомнил, что он сидит на табурете, у которого нет спинки.
Это непроизвольное движение явилось еще одним напоминанием о прошлой жизни, когда Харпу приходилось сидеть не на табуретах, а на стульях, которых в доме старого Бисауна не было.
– Например, Татаун, – ответил старик. – Он считал, что за западными горами лежит земля с более мягким климатом чем здесь.
– У него имелись основания так считать? – тут же спросил Харп.
– Каждому человеку нужно во что-то верить, – усмехнулся старик. – Одни верят в создателя, который, населив этот мир людьми, когда-нибудь обогреет его, другие верят в то, что мир вечных снегов – это то место, куда люди попадают за грехи, совершенные в иной жизни. Татаун верил в теплые земли, лежащие за западными горами.
– Почему же он не ушел туда?
Старый Бисаун только усмехнулся в бороду – от иных новичков ему доводилось слышать и куда более глупые вопросы.
– За день до гор не добраться, – объяснил Харпу Марсал. – А ночью на улице холоднее, чем в яме, где ты полтора часа едва выдержал.
– Можно потеплее одеться, – попытался возразить Харп. – Кроме того, когда человек находится в движении…
– Интересно, как долго ты можешь идти без остановки? – не дослушав, перебил Бисаун. Старик даже не пытался скрыть издевки, звучавшей в его голосе. – Ночь длится сорок восемь часов. А другой одежды, кроме той, что на тебе, ты не достанешь.
– Была у Татауна одна задумка… – неуверенно начал Марсал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20