А потом пятый пес, который напал не сразу,
сделал паузу. Паузу настолько длинную, что он успел увидеть гранитные ст
ены, прожилки и вены...
Первый раз он даже успел подумать об ударе топора, рвущем мертву
ю плоть, и даже разрешил себе поверить, что на этот раз Ц все. Что на этот ра
з удалось выбраться и никто и ничто не остановит его...
Пятый пес был самым подлым из всех: он вначале ломал ноги, а потом
долго рвал тело в клочья, словно стараясь продлить мучения. Три раза пяты
й пес отбрасывал его назад, трижды заставлял проходить через Бездну, чер
ез четырех псов, прежде чем оказалось, что просто достаточно вовремя отс
тупить в сторону, и тогда пятый пес поскользнется на мокром граните и бес
помощно подставит спину под удар.
Трижды приходилось проходить весь путь сначала, прежде чем удал
ось убить этого пса и понять, что шестой и седьмой атакуют одновременно, н
е оставляя шанса.
И вот уже целых пять раз он, убив пятерых, сам погибал, разорванны
й дьявольской парой. Пять раз и неизвестно еще, сколько раз придется прод
елывать это, сколько раз умирать, захлебываясь собственной кровью и прок
линая свое бессмертие.
Шестой и седьмой. Он вдруг понял, что слишком долго ждет нападени
я. Уже несколько ударов сердц, назад псы должны были одновременно бросит
ься а него. Целых десять ударов сердца. Целую бесконечность. Целую вечнос
ть...
Он шагнул вперед, ровно на шаг заступив за ту не видимую черту, ко
торую ему не позволяли пересечь два пса.
На шаг. Потом еще на шаг. Потом…
Потом стало понятно, почему шестой и седьмой н напали на него.

Они были мертвы.
И не просто мертвы, а иссечены, исколоты, залиты кровью Ц своей и
человеческой.
Ее тут вообще было много, крови. Крови псов и людей. Кровь уже запе
калась, застывая на оружии, на скрюченных пальцах, на лицах, на подернутых
пылью глазах, на лицах и оскаленных мордах.
«Здесь была битва», Ц подумал он. И даже не обрадовался, что вспо
мнил еще одно слово. Новое слово. Битва...
Сотня людей... Среди них были женщины и дети, но все они сжимали в ру
ках оружие. «Больше сотни», Ц подумал он.
И еще подумал, что давно не видел живых людей. То есть... Не только ж
ивых, но и мертвые тела ЖИВЫХ людей. Он помотал головой. Хорошо еще, что не н
ужно этого объяснять никому. Что не нужно рассказывать, что ТАМ просто не
могло быть никого ЖИВОГО.
Расселина тут была значительно шире, и стены ее поднимались кве
рху, туда, где...
Он замер. За все время своих попыток он так ни разу и не смог посмо
треть на небо. Да его, наверное, и не было видно там, в самом начале каменной
раны. А здесь...
Небо было голубым. Настолько голубым, что он даже зажмурился. Он п
омнил, что небо должно быть голубым, но вот что оно настолько голубое...

У него даже закружилась голова.
Он вспомнил. Он вспомнил все. Он вспомнил, и ему даже стало страшн
о.
Он не мог выйти из Бездны. Не мог. Все было так устроено, что никто
Ц ни он, ни кто-нибудь другой, более могущественный и сильный, Ц не смог б
ы выбраться, увидеть голубое небо, ощутить запахи, почувствовать лицом п
рикосновение ветра.
А он вышел. Смог. И псы...
Он оглянулся. Сотня людей, которые случайно оказались тут именн
о в тот момент, когда он прошел пятерых первых псов. Сотня жизней, которые
были обменены на жизни...
А сколько всего было Псов Бездны? Он вспомнил, что их называли име
нно так Ц Псы Бездны. Их так называли, но не помнил сейчас, сколько зверей
охраняет выход из Бездны.
Сколько их?
Он оглянулся, пытаясь сосчитать.
Ц Двадцать.
Он удивленно обернулся в ту сторону, откуда донесся голос.

Ц Их было двадцать, Ц сказал тот же голос. Ц На почти сотню этих
чокнутых. Один к пяти. Я думал, что будет значительно хуже.
На краю Расселины, на самом ее краешке, там, где на фоне неба уж был
а видна трава, стоял парень. Живой. И он разговаривал. И улыбался. И поправи
л волосы, которые разлохматил налетевший вдруг ветер. И обращался к нему.

Ц Двадцать штук Адских псов, Ц сказал парень. Ц Я думал, что их м
еньше. Но все говорили, что должны они быть трехголовыми, со змеями вместо
хвостов. Тебя, кстати, как зовут?
Парень говорил на понятном языке, только как-то странно, менее пе
вуче, чем привык Бродяга.
Ц Бродягой меня зовут, Ц сказал Бродяга и удивился, что не разуч
ился говорить.
И еще Бродяга удивился тому, что не разучился врать. Его никогда н
е звали Бродягой. Он даже сам себя никогда не звал Бродягой. До этого момен
та.
Ц Интересное имя, Ц сказал парень. Ц Редкое.
Ц Его что, занесли в список запретных имен? Ц спросил Бродяга.

Ц Куда? Ц переспросил парень.
Бродяга поморщился. Похоже, многое изменилось с тех пор, когда... Н
е только произношение стало другим, но, похоже, и список запретных имен не
так известен, как раньше.
Ц Двадцать Адских псов, Ц повторил парень, покачав головой. Ц Ц
елых двадцать.
Тени явственно скользили по граниту и становились длиннее. Вече
р.
«Вечер», Ц подумал Бродяга. Еще одно слово, к смыслу которого нуж
но заново привыкать. Вечер Ц это когда солнце садится, темнеет небо и поя
вляются звезды. И наступает ночь.
Бродяга вздрогнул и оглянулся на мертвых псов.
Ц Меня зовут Бес, Ц сообщил парень. Бродяга пожал плечами и накл
онился, выбрав оружие поцелее. Меч.
Взвесил его в руке. Легкий. Взялся одной рукой за лезвие, а другой
за рукоять и немного потянул, сгибая.
Меч послушно превратился вначале в дугу, а потом и в кольцо. И ост
ался кольцом, когда Бродяга разжал одну руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17