Но если он спасует, то навсегда утратит уважение к себе, погасит гордый блеск в глазах отца. Старик не переживет удара, если узнает, что его сына отправили в штрафной батальон.
Резкая боль – очередной удар шоковой дубинки – заставила юношу подпрыгнуть.
– Ты о чем это мечтаешь, слизняк? – рявкнул капрал Ванек, сверля Антонелли глазами. – Может, я наскучил тебе?
– Н-нет, капрал! – вскрикнул Антонелли, выйдя из оцепенения.
НСО ткнул итальянца еще раз, но разрядом малой мощности, так что тот ощутил лишь легкий зуд в плечах.
– То, что ты натворил, очень и очень скверно, – прорычал Ванек. – Не поставить орудие на предохранитель – такую ошибку я не позволю тебе совершить дважды. Ты понял меня, слизняк?
– Так точно, капрал! – ответ вылился в хрип.
Ванек приподнял дубинку, как бы прикидывая, куда ее лучше приложить, затем опустил и отвернулся от итальянца.
– Хорошо, достаточно пока, – произнес он наконец. – Днем еще немного поупражняемся. Разберите свое снаряжение и стройтесь на обед.
Новобранцы удивленно переглянулись. Капрал имел полное право продержать их на плацу еще как минимум полчаса. После стольких ошибок никто не удивился бы, если бы он терзал их дольше.
Антонелли присел на корточки и начал складывать снаряжение, но Ванек остановил итальянца, коснувшись незаряженной дубинкой.
– К тебе это не относится, Антонелли. Тебе придется задержаться. Нам есть о чем поговорить, – он снова отвернулся. – И ты, Керн… начинай пробежку. Я подам знак, когда будет достаточно.
Рыжеголовый молча кивнул и рванул вокруг плаца, предоставив остальным разбираться с его МЕКом и боевым шлемом.
Когда все ушли, Ванек заговорил спокойным, почти сочувствующим голосом.
– Послушай меня, Антонелли, – медленно начал капрал. – И послушай внимательно. Я знаю, что тренировочный процесс нелегок. Мне также известно, что ты стараешься не меньше других. Но по-прежнему совершаешь ошибки – глупые ошибки, – от которых следовало избавиться в течение первой недели обучения. Обычно я воспитывал тебя вот этим, – он многозначительно помахал дубинкой. – Ты получал несколько синяков, и боль не давала тебе забыть, что надо стараться делать все лучше. Так мы постепенно двигались вперед. Но теперь я вижу, что это плохо помогает. Тогда вопрос следует поставить так: «Что может побудить тебя к действию?».
Антонелли не ответил. Он не знал ответа.
Капрал долгое время молча смотрел на него, затем покачал головой.
– Я тоже не знаю. Я ведь ожидал, что ты как-то воспрянешь духом и начнешь добиваться успехов, парень. Обычно такие, как ты, неплохо справляются. Но мне ясно, что пока ты идешь только на неудовлетворительную отметку в отчете. Это означает, что ты продлишь свою борьбу еще на несколько дней или недель, унтер-офицеры будут бесконечно тыкать в тебя шокерами, пока ты, наконец, не совершишь очень серьезную оплошность. Тогда тебя исключат и направят в штрафной батальон… Невеселая перспектива… Может, стоит бросить эту затею сейчас, избавив себя от кучи неприятностей?
– Нет! – отпрянув, вскрикнул Антонелли – Я смогу… Должен!
– Это не такая уж большая утрата, паренек. Штрафные батальоны – конечно, не пикник, но там не столь тяжко, как у нас. Ты, правда, уже не вернешь себе Гражданство, но…
Антонелли неистово затряс головой.
– Дайте мне все-таки испытать себя! Пожалуйста! – он заколебался. – Мои родители… они не знают, что меня приговорили. Они думают, что я пошел добровольно. И они гордятся мной…
– Это не поможет, если твой рейтинг окажется ниже отметки, дружок, – мягко проговорил капрал.
– Но это убьет mio babbo, моего отца, – продолжал Антонелли, словно не слыша – Это сведет его в могилу. Я должен…
– Я не могу заставить тебя перейти в штрафной батальон, – неохотно проговорил Ванек. – Если ты не напишешь рапорт добровольно, то можешь просто схлопотать это в наказание. Так оно и случится, если ты очень быстро не пойдешь в гору. А что бы подумали твои родители, увидев, как ты плетешься у всех в хвосте? Итальянец не ответил.
– Ладно, – закончил Ванек. – Я предупредил тебя. Помни, что находишься в каком-то сантиметре от неуда, поэтому лучше соберись с силами. Остаток этого тренировочного цикла проведешь, изучая тяжелое вооружение лэнсов и тактику ведения боя. Когда закончишь, я ожидаю, что ты сможешь с помощью онагра поджечь наркостек Наркостек – сигарета с небольшим содержанием наркотических веществ.

, не причинив вреда курильщику. Сможешь, слизняк?
– Так точно, капрал, – ответил Антонелли, оживившись.
Наступила долгая пауза.
– И… grazia. Спасибо.
– Не надо благодарить меня, слизняк, – ответил Ванек. – По крайней мере до того момента, когда ты закончишь полный тренировочный цикл. Ну а теперь… Что бы тебе посоветовать для тренировки памяти… Может, поупражнять ноги, что сейчас и делает твой рыжий приятель, а?
Антонелли посмотрел в указанном направлении и увидел Керна, наматывающего очередной круг. Он подавил в себе стон и побежал, но в душе он летел на крыльях. У него появился второй шанс… и он будет трудиться вдвое больше, но не упустит его.

Глава 14

Я устал как собака, но продолжал идти вперед, зная, какая участь ждет отставших.
Легионер Эжен Амиабль, Мексиканская кампания. Французский Иностранный Легион, 1863-67.


– Доброволец Карл Вольф. Четыре недели службы. Лэнс Дельта, Второй Взвод, Тренировочная Рота Одинцева. Прибыл в ваше распоряжение, сержант!
Во время ритуала переклички подразделения, Вольф напряженно вслушивался в звуки, доносящиеся из его кубрика. За месяц добровольцы практически свыклись с этой процедурой шмона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93