Ч Сцен? А вот захочу и устрою. Я этих людей не знаю и никогда больше их не ув
ижу. Какое мне дело до того, что они подумают?
Ч Мне есть дело.
Ч А им Ч нет.
Она была права. Мы говорили на повышенных тонах и явно ссорились, но никто
на нас не посмотрел и не обратил ни малейшего внимания. Я решил, что это из
вежливости и от хорошего воспитания. Но голосок у меня в голове говорил, ч
то это я создал какое-то силовое поле, делающее нас невидимыми для окружа
ющих.
Ч Давай сначала доедим, Ч сказал я. Ч Поговорим об этом дома.
Ч Нет, сейчас.
Ч Сейчас я не хочу.
Она посмотрела на меня взглядом персонажа из мультфильма. В наигранном,
преувеличенном изумлении на ее лице я увидел рождение мысли, озарения.
Ч Тебя больше не интересуют наши отношения. Тебя больше не интересую я. Т
ебя не интересуем мы с тобой. Ты даже не хочешь защищать то, что у нас есть. В
се, что тебя интересует, Ч это ты сам.
Ч На самом деле это я стал тебе безразличен, Ч возразил я.
Ч Это неправда. Ты для меня значишь много и значил всегда. Но я для тебя ни
чего не значу.
Она смотрела на меня через стол, и от этого взгляда мне стало не только нел
овко, но и невыносимо грустно. Она смотрела на меня, как на незнакомца, буд
то она только что обнаружила, что меня клонировали и заменили бездушной
самозванной копией. Я видел на ее лице ощущение потери, я видел, как она гл
убоко ранена и одинока, и я хотел броситься к ней и схватить ее руки в свои,
и сказать ей, что я все тот же, каким был всегда, что я люблю ее и готов себя у
бить, если сказал или сделал что-нибудь, что сделало ей больно. Но что-то ме
ня удержало. Что-то не пустило. Я до смерти хотел исправить то, что сломало
сь между нами, но что-то заставило меня отвести глаза и уткнуться в тарелк
у.
И я взял вилку и стал есть.
Ч Боб? Ч позвала она.
Я глядел в тарелку.
Ч Боб? Ч Осторожно, вопросительно.
Я не ответил, продолжая есть. Она тоже взяла вилку и стала есть. Плавно и бе
сшумно официант убрал мою тарелку и заменил ее другой.

Август стал сентябрем.
Однажды утром я нашел у себя на столе конверт плотной бумаги. Это было ран
о, Дерек еще не пришел, и офис был мой. Я сел, взял конверт и уставился на стр
оки зачеркнутых адресов. Маршрут этого конверта за последний месяц был о
тражен на его поверхности различными чернилами с разными подписями, и я
вдруг понял, как я ненавижу свою работу. Просматривая список фамилий и от
делов, нацарапанный небрежными каракулями, я обнаружил, что тут нет ни од
ного человека, к которому я испытывал бы теплые чувства.
И еще до меня дошло, сколько я здесь уже торчу.
Три месяца.
Четверть года.
И скоро будет и полгода. Потом целый год. Потом два.
Я уронил конверт, не открывая, подавленный неимоверно. Так я сидел, глядя н
а противный пустой офис, потом потянулся к конверту, раскрыл и заглянул.

Визитные карточки.
Сотни карточек, целый белый блок в небольшой коробочке. На верхней я увид
ел свою фамилию и должность рядом с эмблемой “Отомейтед интерфейс”, адре
сом и номером почтового ящика компании.
Мои первые визитные карточки.
Я должен был быть доволен. Я должен был обрадоваться. Испытать какие-нибу
дь положительные эмоции. Но вместо того эта пачка карт наполнила меня ка
ким-то чувством, родственным ужасу. Они говорили о привязи, о том, что я Ч ч
асть корпорации, что я здесь надолго. Это было как подписать контракт, как
прилипнуть на клей, как взять на себя обязательство. Я чуть не завопил. Я ч
уть их не выбросил. Я хотел их отослать обратно.
Но ничего этого я не сделал.
А вытащил несколько карточек из коробки, переложил в свой бумажник, а ост
альные сунул в правый верхний ящик стола.
Ящик закрылся с металлическим щелчком, слишком громким и будто ставящим
точку.
Я понял, что смотрю на постоянно заедающую замочную скважину в середине
дверцы ящика. Вот это оно и есть. Вот это моя жизнь. Здесь я проведу лет соро
к своей жизни, потом выйду на пенсию, потом умру. Пессимистический взгляд
на ситуацию, может быть, излишне мелодраматический. Но по сути верный. Я зн
ал, что собой представляю. Я знал свою личность и возможности. Теоретичес
ки я мог сменить работу. Я даже мог вернуться в колледж и получить еще одну
степень. Возможностей много. Но я знал, что ничего из этого не случится. Я п
росто приспособлюсь к ситуации и буду так жить, как делал всегда. Я не был
инициатором, делателем, непоседой. Я был ведомым, я был инертным.
И так и пройдет моя жизнь.
Мысли вернулись к мечтам в начальной и средней школе, к моим планам стать
астронавтом, рок-звездой, кинорежиссером. Неужели у всех так бывает? Наве
рное, да. Ни один ребенок не хочет быть бюрократом, или технократом, или уп
равленцем среднего звена Ч или помощником координатора по межофисным
процедурам и документации фазы два.
На эти работы мы попадаем, когда умирают наши мечты.
И это то, чем они и были Ч мечтами. Мне не суждено было стать ни астронавто
м, ни рок-звездой, ни кинорежиссером. Я оказался там, где мне и место, стал те
м, кем должен был стать, и реальность этой ситуации угнетала меня сильнее
всего.
Дерек пришел точно в восемь, не заметил меня, как всегда, и тут же начал зво
нить по телефону. В девять позвонил Банке и сказал, что хочет видеть меня и
Стюарта, и я поднялся к нему в офис, и они оба долбили меня полчаса, объясня
я, насколько неудовлетворительна составленная мною документация по GeoComm.

Остаток дня я переписывал описание функций GeoComm, которое составил ранее.
Я вспомнил, что ровно пять лет назад начал ходить в колледж Бри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114