– Зачем нам это мгновение? Что в нем толку? Пускай останется у дедульника-морозильника! – удивилась Кикимора. Она обожала придумывать дурацкие прозвища, и Дедушку Мороза называла не иначе, как «дедульник-морозильник».
– Что ты понимаешь, лягушка болотная! – рассердился Кощей. – Первое мгновение тысячелетия самое важное. Оно как начало нити. А кому принадлежит начало нити, тому принадлежит и вся нить. Если теми, кто откроет шкатулку и выпустит мгновение, станем мы, тогда все тысячелетие будет отдано во власть нам, злым волшебникам. Это теперь нас перестали бояться, и мы вынуждены прятаться по медвежьим углам, в лесах и топях. Но ничего, очень скоро мы завладеем ледяной шкатулкой и тогда – берегись, Земля! А повелителем всех злых волшебников стану я – Кощей Бессмертный!
– А я? Чтой-то ты обо мне не упомянул! – Баба Яга высунула нос из-за Кощеева плеча.
– И тебе что-нибудь да перепадет! – неопределенно сказал Кощей. Он был так жаден, что у него язык не поворачивался пообещать Яге хотя бы какой-то пустяк. – А теперь поспешим. Мы должны подготовиться к шабашу!
– Ух ты, шабаш! А где он будет? – нетерпеливо спросила Кикимора, которой не терпелось покрутиться среди нечисти.
– В двенадцать ночи завтра у Останкинской башни! Ты на чем прилетела, Яга?
– Все на том же, Кощеюшка! Нешто не знаешь? – Баба Яга выволокла из-за трубы деревянную ступу и, кряхтя, залезла в нее.
– Уже тыщу лет на ней летаю, и случая не было, чтоб она меня подвела. Ступа – транспорт надежный, ни тебе запчастей, ни бензина, метлой взмахнул и в путь, – похвалилась старуха.
Кощей направился было к своей летающей машине, но бросил на нее презрительный взгляд, плюнул и остановился.
– Не хочу больше в этот драндулет! Что, Яга, выдержит меня твоя ступа?
– Авось выдержит!
– Что значит «авось»? – подозрительно спросил Кощей, который хоть и был бессмертным, проявлял порой редкую трусость.
– Авось, значит, может, выдержит, а, может, и того... упасть, – пояснила Баба Яга.
– Утешила называется, – проворчал Кощей.
Он пошел к ступе, но вдруг с лязгом наклонился и озабоченно стал искать что-то у себя под ногами.
– Нешто потерял что? – поинтересовалась Баба Яга.
– Отстань, бабка! Я здесь где-то копейку видел, – огрызнулся Кощей.
– Какую копейку? Волшебный неразменный грош? – забеспокоилась Баба Яга.
– Говорю тебе, обычную копейку. Копейка она рубль бережет. Копейку не найдешь – рубль разменивать надо. А что разменено, того уж почитай, что и нет, – бормотал Кощей, всматриваясь себе под ноги.
Баба Яга всплеснула руками:
– Эх, Кощей, Кощей! Каким был скрягой, таким и остался. У него казны золотой сундуки, а он за копейкой погнался!
Кощей мрачно посмотрел на Бабу Ягу.
– А ты, старуха, в чужие подвалы не заглядывай! А не то смотри у меня – в бараний рог согну. Забыла, кто я?
Перекошенное лицо Кощея было таким страшным, что Баба Яга испугалась.
– Ох-ох-ох! Да что ж ты, Кощеюшко, красавец мой яхонтовый! Прости ты меня, бабку старую! Что с меня, бабки, возьмешь? Дунь на меня, я и рассыплюсь!
– Как бы не так! Пробовала! – шепнула себе под нос Кикимора.
– Ладно, Яга, забудем. Сам не знаю, что на меня нашло. Чуть что, вскипаю так, что нагрудник раскаляется! – разглядев наконец копейку, Кощей поднял ее и, довольный этим, бряцая доспехами, забрался в ступу.
– Тесно тут. Под ногами что-то мешается, – проворчал он.
– Это мой телевизорчик! Не выбрасывай его, дяденька Кощей! – забеспокоилась Кикимора.
– Она у нас упертая. Без телика своего ни за что лететь не хотела. Сидит день и ночь у себя в болоте и с программы на программу гоняет. Вылезает из трясины, только чтоб батарейки поменять, – наябедничала Баба Яга.
Кикимора смущенно захихикала. Ваня заметил, что зубы у нее острые и растут в два ряда. Видно, у себя на болоте она не прочь была полакомиться и зазевавшейся лягушкой.
Баба Яга оглушительно, не хуже Соловья-разбойника, свистнула в два пальца, взмахнула метлой, и ступа, поднявшись над крышей, умчалась в сторону Останкина.
Только убедившись, что ступа улетела, Ваня осмелился вылезти из багажника. Он кинулся к чердачной двери, толкнул ее, но железная дверь была заперта. «А вдруг ее в ближайшие дни не откроют? Что мне тут, неделю сидеть?» – в ужасе подумал мальчик, но вдруг услышал, как в замке с другой стороны поворачивается ключ. Испугавшись, что это снова кто-то из нечисти, Ваня шмыгнул за трубу.
На крышу вышел электрик в синем комбинезоне. С плеча у него свисал моток кабеля, а в руках была сумка с инструментами. Увидев на крыше разбитый автомобиль, электрик пораженно разинул рот. Он подошел к автомобилю и стал недоуменно его разглядывать.
Ваня незаметно прошмыгнул у него за спиной и скользнул в приоткрытую чердачную дверь. У лифта он столкнулся с толстой пожилой женщиной, вышедшей к мусоропроводу с ведром. Сообразив, что мальчик мог спуститься только с крыши, женщина с возмущением уставилась на Ваню.
– Маленький, а уже безобразничает! По крыше лазил? Вот я тебя к родителям отведу!
Она погналась за мальчиком, но тут, по счастью, подошел лифт. Ваня вскочил в него и успел нажать кнопку первого этажа. Оказавшись на улице, он промчался не меньше километра, прежде чем почувствовал себя в безопасности. Внезапно он увидел остановку 27-го трамвая, на котором всегда ездил в школу.
Вскоре Ваня был уже дома. Папа с мамой сидели на диване и играли в шахматы. В углу комнаты рядом с телевизором стояла наряженная елка, от которой приятно пахло смолой, свежей хвоей и уютом.
– Ага, сударыня вы моя! Ферзя прозевали! – радостно воскликнул папа, сшибая мамину королеву своим слоном.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6