В бабушку и дедушку с материнской стороны?
Жена президента недовольно взглянула на мужа и поджала губы.
— А ты будто не знаешь в кого? В тебя, — фыркнула дочь. — Когда ты последний раз смотрел на себя со стороны?
Тощий секретарь отца, сидевший в углу бронемашины, которого Лависса обычно называла «удочкой», не смог сдержать улыбки. Президент заметил это и рявкнул на него:
— Чего вы смеетесь? Я вас спрашиваю? Вам надоела ваша работа?
Секретарь мгновенно перестал улыбаться, забился в угол и вжался в сидение.
— Что со Скелетоном-1? Как вам удалось спастись? — спросила дочку мать, чтобы разрядить обстановку. Она была мягче мужа и иногда с ним спорила, но в главных вопросах всегда принимала его сторону.
— Скелетон едва нас не убил, — ответила Лависса. — Он дважды обстреливал «Странник», и оба раза нам только чудом удавалось оторваться от него. Это настоящее чудовище, взбесившийся звездолет-терминатор.
— Я не думал, что он выйдет из-под контроля, — проворчал президент. — Никогда нельзя до конца доверять машинам. Как только покончу с Кроксом и засажу этого пирата пожизненно в космическую тюрьму, постараюсь придумать, как обезвредить летающего идиота.
— Старый Шкипер его уже обезвредил.
— Как обезвредил? У того же самовосстанавливающая броня! — не поверил президент.
— Он столкнулся с ним в лоб на световой скорости. Такого не выдержит никакая броня, — сказала дочь.
— Отлично, — кивнул президент. — Значит, со Скелетоном покончено. Теперь осталось покончить с пиратом.
— Ты хочешь засадить капитана Крокса в тюрьму? — возмутилась Лависса. — Но за что? За то, что он нас спас?
— За твое похищение, за нападение на корабли грузового флота и пиратство по галактическому законодательству полагается или пожизненное заключение, или полное стирание личности.
— Как бы не так, по галактическому законодательству! Ты делаешь только то, что хочешь, и прикрываешься галактическим правом! Когда тебе нужно было изготовить убийцу Скелетона-1, ты нарушил все галактические законы! — щеки у Лависсы покрылись красными пятнами, как бывало всегда, когда она сталкивалась с несправедливостью и ложью взрослых.
Услышав такое, секретать президента отвернулся к окну, ссутился и постарался вообще стать как можно меньше. Если бы у него была возможность, он вообще стал бы в эту минуту лилипутом. Заявить такое главе планеты могла лишь его дочь, хотя, надо признать, в словах Лависсы была доля правды.
Щеки у президента покрылись такими же пятнами, как и у его дочери, а глаза сузились. В этот момент они были удивительно похожи.
— Если бы мне это сказал кто-нибудь другой... — медленно произнес он.
— То ты бы посадил его в тюрьму, прикрывшись галактическим законодательством! — крикнула Лависса. — Хорошенькая у нас демократия!
Она чувствовала, что поступает тактически неверно.Чем больше будет раздражать отца, тем сильнее он возненавидит капитана Крокса, Грохотуна и Баюна и не успокоится, пока не покончит с ними. Было бы правильнее заплакать и постараться слезами разжалобить отца, но что поделаешь, если у нее такой характер?
— Что? Что ты сказала? Да как ты смеешь так разговаривать со своим отцом?
«Еще как смею,» — хотела сказать Лависса, и ссора закончилась бы внушительным наказанием, но в этот момент, к счастью, машина остановилась у президентской резиденции.
Тотчас робот-швейцар в красной ливрее поспешил открыть дверцу машины, вытянувшись по струнке. В парке перед дворцом под полотняным тентом у столиков с угощениями и яркими цветами толпились министры и советники.
Один из них подскочил к президенту и почтительно напомнил:
— Посол ждет уже полтора часа, а в четыре у вас исполнительный совет и заседание кабинета миистров.
— Я же просил посла перенести встречу!
— Это невозможно. Он сегодня же должен вылететь на Землю для доклада лично Верховному правлению.
Президент задумался, слегка сдвинув светлые, как у дочери, брови.
— Хорошо, я сейчас подойду. Передай послу мои извинения.
Перед тем как войти в резиденцию, он повернулся к роботам-телохранителям и сказал:
— Глаз не спускать с Лависсы. Ни на секунду! Если она убежит, вы пойдете в переплавку как несправившиеся со своими обязанностями. А с тобой мы еще поговорим, необходимо всерьез заняться твоим воспитанием!
Прошло уже несколько часов, и все это время Лависса чувствовала, что за ее спиной неподвижно маячат два робота-телохранителя, держа девочку в постоянном поле зрения, готовые кинуться за нею повсюду, куда бы она не пошла и предупреждая каждое её движение.
— Эй вы, Пень и День! Можете хоть на минуту оставить меня в покое? — крикнула наконец Лависса, выходя из себя.
Роботы переглянулись. У них было совершенно одинаковое выражение неподвижных лиц-масок, и она отличала их только по именам. Оба были в равной степени недалекими и приставучими. Вначале, когда они только были произведены и приставлены ее оберегать, Лависса досадой обозвала одного робота «пень!», и он неожиданно отклинулся. Так имя и прижилось. Второй некоторое время был без имени, а потом получил прозвище День — просто по созвучию с Пнем.
— А ну проваливайте! — снова крикнула девочка, которая не могла уже выносить эту назойливую опеку.
— У нас приказ не отходить от вас ни на шаг! — отчеканил День, вытягиваясь по стойке «смирно».
— А я приказываю вам отстать от меня!
— Мы подчиняемся только распоряжениям вашего отца!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64